— Куда вы везете такое богатство, господин шевалье? — спрашивали его из толпы.
— Покупать то, что украли у моего отца, — отвечал он. — Почти целое блюдо золота.
— Ого! Сколько же оно весит?
— Вдвоем еле можно поднять, ребята. Сто десять тысяч франков для бандитов!
Толпа дошла за ними до самой конторы нотариуса. Нотариус пытался успокоить вдову Ажерона и племянников, они боялись, что их сейчас растерзают. Но Ландро и Десланд внесли блюдо.
— А вот и господа. Точно в назначенное время.
Вид золота поднял настроение родственников покойного Ажерона.
Ландро и Десланд отпраздновали с друзьями возвращение в родное гнездо. Они посидели в «Зеленом дубе» и собрались в обратный путь только после полудня.
— Эти быки меня раздражают, — сказал шевалье. — Похоже на похоронную процессию. Надо было взять с собой Тримбаль, и вернулись бы мигом.
— Запрячь Тримбаль в повозку?
— Да, ты прав, есть вещи, которые не сочетаются, особенно с характером моей кобылы. Знал бы ты, как она ко мне привязана!
Они замолчали. Их головы, тела вздрагивали от толчков на каждом ухабе. Десланд чувствовал, что шевалье хотелось выговориться. Он все чувствовал, верный Десланд.
— Ты теперь уедешь из этой старой Ублоньер?
— Да, Десланд. И ты поедешь со мной.
— А что, если я откажусь?
— Ты не можешь, старина… А! Я понял. У тебя здесь зазноба!: Ну и прекрасно! Женись на ней. В Нуайе хватит места и дел всем.
— Так-то так. Но как ты это представляешь? В Ублоньер мы вели холостяцкую жизнь.
— И что?
— В Нуайе ты должен стать хозяином, отдавать распоряжения прислуге. Остальным займусь я, но для нас дел остается не так уж и много.
— Поедем, старина. Я… У меня… Эх! Сегодня самый счастливый день в моей проклятой жизни. Я возвращаюсь к себе, становлюсь самим собой. Но… Нуайе нужна женская рука. Знаешь, выходя от нотариуса, я решил жениться на Виктории.
— Я рад за тебя. Вернее, за вас обоих.
— Это лучшая из женщин. Я уверен, она будет любить тебя как брата. Правда, я ей еще ничего не говорил…
Это были почти те же слова, которые он произнес, возвращаясь в Сурди. Десланд задумался, какие-то предчувствия шевельнулись в его душе. От недобрых воспоминаний Он чуть было не начал насвистывать «Махровую фиалку», но вовремя удержался.
— Что с тобой? — спросил шевалье.
— Так, ничего. Что-то после кофе живот заболел.
— О! Бедненький, сочувствую.
Вдруг налетели облака, закрыли солнце. Ублоньер показалась неожиданно, печальная, убогая, в окружении черных деревьев.
— Да! Вид не очень веселый, но скоро все переменится. Ты выберешь себе комнату! Я скажу, чтобы ее покрасили в какой-нибудь веселый цвет! Я все перекрашу! Виктория поможет выбрать и купить новую мебель. Поедем в Нант или в Пуатье, будешь путешественником… Слушай, Десланд, ты чего такой грустный? Ты, случайно, не влюбился в Викторию?