Снова по рядам попаданцев прошелся шепот, но теперь уже погромче прежнего. Через некоторое время, из строя и группы гражданских начали раздаваться голоса:
— Понятно, командир…
— Принимаем…
— Согласны…
— Другого выхода нет, выжить-то надо…
Решив вопрос с нововведениями и избранием трибунала, Климович оглядев присутствующих, произнес:
— А сейчас, мы с вами похороним с почестями нашего героя…
* * *
— Махоня! Это ты гранату оставил?
— Да ладно тебе, Крест! Одной гранатой больше, одной меньше! Зато все «шпалеры» надежно захованы в другой нычке, хер найдут.
— Ты что, баклан! Не понимаешь, что нас всех под статью подвести мог! Сейчас такой душняк начнется, мама не горюй! Всех шмонать будут!
— Ты, Крест, хоть и правильный вор, и пахан, но следи за «метлой». Я честный жиган, а не мужик. И кипиж не гони. А на вертухаев мне плевать. Мы не на киче. Тайга большая, иди куда хочешь, хер догонят. «Чувих» помоложе подберем и сваливать можно…
— Хватит базлать. Ты уже попробовал двоих «уговорить». Что из этого вышло? Чуть не спалился!
— Да надоело «Дуньку Кулакову» гонять! В живую бабу, оно-то лучше будет…
— Ша! Лучше, не лучше… Это тебе не гоп-стоп… Пока воздержись. А то спалишься и «смажут лоб зеленкой». Вот «рыжьё» да цацки возьмем, тогда и будем когти рвать. И баб на закуску прихватим…
«Ама суа, ама льюлья, ама челья» — «Не воруй, не лги, не ленись»
Основной принцип этики и морали инков
— Деда! А почему мы не такие как в Хосхо?
— Какие не такие?
— Ну… У нас кожа и волосы светлые, а когда я с мамой жил в Хосхо, там было много других людей. Кожа у них темнее нашей и волосы черные. Хотя у папы и у «Единственного», такая же, как и у нас с мамой, и у тебя…
Синчи Пума погладил светлую головку своего пятилетнего внука, сидящего у него на коленях:
— И «Единственный», и твой папа, и твоя мама, и я, и все, у кого кожа и волосы светлые, все мы — дети богов, потому что похожи на них. Этим и отличаемся от других. Боги поставили нас править миром, а все остальные народы должны нам подчиняться.
Мальчуган немного помолчал, подумал о чем-то своем и тихо, почти шепотом, заглядывая деду в глаза, спросил:
— Деда! А мой папа и я, мы может стать «Единственным»?
Синчи Пума снова погладил внука по мягким волнистым волосам, усмехнулся и так же тихо произнес:
— Нет, Сайри. Пока, нет. Но, все в руках богов…
Старый вождь замолчал и задумался.
Хотя в свои шестьдесят лет он не выглядел немощным стариком, как другие, дожившие до такого возраста. Высокий, жилистый, с сильними руками, он и сейчас мог метнуть копье дальше, чем иной молодой воин. Но все же возраст брал свое. Почти белая от седины голова, глубокие морщины на лице и не та уже быстрота в движениях… Он, Синчи Пума — вождь небольшого, но гордого и очень древнего народа — уаминка, поэтому должен выглядить солидно, как и его имя — «сильный и могущественный, как пума», а не как его младший сын Вайра — «быстрый как ветер». Сын полностью соответствовал своему имени, не ходил спокойно, а постоянно был в движении. Застать его сидящим за каким-либо делом было не возможно. А ведь на следующий год жениться парню уже надо, возраст подошел, исполняется двадцать лет. Вот и вчера, вместо обучения необходимым знаниям у верховного жреца Иллайюка, как будущему вожду, он ушел с друзьями на охоту к священной долине богов.