И осталась только надежда (Бульба) - страница 6

Не заметив, как оказалась рядом с бывшим ялтаром, подчиняясь скорее чему-то глубоко внутри меня, чем разуму, опустилась на ковер рядом с креслом, в котором он сидел. Прикоснувшись лбом к его руке, лежащей на подлокотнике, тронула губами теплую кожу.

Не то, что не понимая, как именно может восприниматься сделанное мною, догадываясь, что он поймет все правильно. Не женщиной я была сейчас, как он и сказал, матерью, которая вверяла ему самое дорогое — жизнь своего ребенка.

Рука Вилдора не дрогнула, он словно и не заметил моего присутствия. Да и голос, когда он заговорил, звучал отстраненно и бесстрастно, раня и отрезвляя.

— Если у нас не получится, уже ничего не будет иметь смысла. Ни ее, ни твоя, ни моя жизнь. И как бы тебе ни было горько, как бы ни душили тебя тоска и отчаяние, ты должна помнить — не столько спасение Амалии является нашей целью, сколько существование миров. И если ты не сумеешь обуздать в себе чувства, я буду вынужден освободиться от тебя, как от фактора, ставящего все под угрозу. Но без тебя нам будет значительно труднее, чем с тобой.

— У тебя удивительная способность избавлять от иллюзий, — с грустью прошептала я, полностью признавая его правоту.

— У тебя удивительная способность воскрешать то, что казалось уже давно исчезнувшим, — с подобной моей интонацией произнес он, так и не шелохнувшись. Но когда я дернулась, реагируя не столько на слова, сколько на прозвучавшую в них боль, осторожно высвободил ладонь и поднялся вместе со мной, не позволяя мне отступить. — Нам будет очень трудно, настолько, что даже у меня этот план вызывает опасения. Но я знаю, что мы справимся. Потому что иного выхода у нас нет.

Яланир

— Отец.

Здесь не было окон, подземные пейзажи весьма однообразны, но камеры отслеживали все вокруг на несколько десятков километров, так что я имел возможность выбирать из множества изображений, которые они передавали.

Озеро было моей слабостью, напоминая резиденцию Вилдора. Как бы я не относился к своему отцу, не стеснялся признавать, что он умел окружать себя лаконичной красотой и сумел научить меня видеть прекрасное там, где многие этого не замечали.

Вот и сейчас, глядя, как мелкая рябь гуляет по зеркалу воды, я ощущал и порывы ветра, которые их рождали, и аромат цветущих трав, который в него вплетался.

— Отец, — настойчивее повторил Туоран, отвлекая меня от созерцания пейзажа на голографической консоли, на которую выводились данные слежения. — Ты хотел меня видеть.

Переключив систему в обычный режим, я жестом предложил ему приблизиться, отметив легкую напряженность в его движениях. Это было не удивительно — он называл меня отцом, но взрослел и мужал вдали от меня в роду своей матери. И о том, кем именно приходится ему талтар Яланир узнал не так уж и давно.