Когда закончили завтракать, Дарес повел машину в Родос и дальше, на прекрасный пляж справа от северного мыса острова. Они прокатились через Старый город, перекусили в гавани Мандраки и, усталые и довольные, в быстро сгущающихся сумерках покатили в Линд домой.
Над морем уже повисла полная большая луна, когда они повернули на дорожку к пляжу. Дом Дареса, построенный на камнях, блестел серебром в свете луны. На склоне холма гордо стоял маленький дом Пэм, выделяясь в темноте голубыми ставнями — цветом Греции.
— Разве мы не счастливы? — подумала Тони.
Чувство счастья еще владело ею, когда, много позже, она сидела на своей кровати, прислушиваясь к каждому шороху в соседней комнате. День был волшебный… Рассказать бы все Даресу! Конечно, может, чуда и не случится и он не влюбится в нее, но это заставило бы его понять ее побуждения и простить их. Она мрачно поняла, что никаких извинений не может быть. Сидя на кровати, мрачно размышляя об этом и не решаясь что-либо предпринять, она вдруг услышала извиняющийся голос Марии. Женщина по=гречески говорила, что звонила мисс Оливия и просила позвонить ей, когда Дарес вернется домой. Мария очень сожалела, очень-очень, что она забыла передать это раньше.
Тони посмотрела на стенные часы. Всего половина одиннадцатого, но все уже устали. Она слышала, как Дарес спустился вниз. Казалось, прошла вечность, прежде чем она услышала, как он возвращается, и одновременно поняла, что от возмущения у нее просто кипит кровь. Он склонил ее к этому браку, потом обратил на нее внимание, а теперь общается со своей бывшей невестой! Только пусть попробует зайти сюда… Тони одернула себя. В любом случае она должна сделать вид, что ничего не поняла из слов Марии.
Иначе Дарес обо всем догадается. И когда ее муж вошел в комнату, она просто сказала:
— Я устала, Дарес, и думаю, ты тоже. Спокойной ночи… И спасибо за чудесный день.
Он, недоумевая, поднял брови.
— Ты все как-то сразу обрываешь.
— Я сказала, что устала.
— Отказываешь мне, хочешь возобновить прежние отношения? — мягкий голос, которым он это произнес, готов был перейти в обычный жесткий.
— Не очень вежливое выражение.
— Не очень вежливая ситуация.
Он прошел в глубину комнаты и встал рядом с ней, глядя на нее сверху вниз. Ее глаза засверкали от возмущения, а щеки покраснели. Изящная линия шеи Тони исчезала под кружевным воротником ночной рубашки. Его взгляд опустился ниже, туда, где под тонкой, как паутина, мягкой тканью, скрывались еще более великолепные линии ее тела.
— Что случилось, Тони?
Она нетерпеливо вздохнула и сказала: