— Да.
— Но ведь ты все еще шейх, а я…
— Нет! — яростно перебил он. — Молчи! Ошибка юности не может заклеймить человека до конца его дней!
— Но меня так воспринимают.
— Вот, — мрачно произнес Хашим, — поэтому я и собираюсь выступать на телевидении. Все будет подготовлено в малом тронном зале. Пойдешь со мной?
— А что ты хочешь сказать?
— Ты пойдешь со мной? — повторил он.
— Да.
— Только прежде ответь на очень важный вопрос. Законы в Англии совсем иные — гораздо более либеральные и терпимые, но здесь мой дом. Скажи, отважишься ли ты пожертвовать частью той свободы, какой пользуешься на родине? Любишь ли меня достаточно сильно, чтобы совершить подобный шаг? И решение должно быть окончательным, без дальнейших колебаний. Подумай, сможешь ли посвятить мне всю жизнь… Когда я возьму тебя в жены? — решительно закончил Хашим, не сводя с девушки пристального взгляда.
— В жены? — она была в шоке.
Глаза шейха излучали изумление и гнев.
— Думала, я предложу иной вариант? Ты достойна лучшего, при условии, что сама этого хочешь! Но прежде чем соглашаться, пойми — от тебя потребуется гораздо больше терпения и жертв, чем можно представить. Нужно быть полностью уверенной в своих чувствах, чтобы разделить столь непростую судьбу.
Пытаясь справиться с бурей эмоций, Сиенна вспоминала об орле — сильном и бесстрашном символе чужой страны. Странная земля с незнакомым языком, не похожая ни на одну другую — но здесь жил единственный, самый любимый и желанный на свете человек.
Хашим.
Хватит ли у нее смелости сделать необратимый шаг и быть верной ему до конца своих дней, несмотря на все перипетии и препятствия? Хотя… Разве самопожертвование и стремление понять другого не являются условием любого брака?
— Я согласна, — прошептала девушка. — Тысячу раз согласна. Но примут ли меня люди?
— Захотят, чтобы я оставался их повелителем — примут.
— Не боишься рискнуть?
— Нет, — просто ответил Хашим, понимая, что не сможет править кем бы то ни было, если при этом отречется от достижения своей заветной цели.
Человек, поворачивающийся спиной к одной из величайших жизненных тайн, не должен считаться полноценным.
— Но… — Сиенна прикусила губу, не желая портить впечатление от его слов, но зная, — нельзя и дальше прятаться за своими страхами и уклоняться от проблем, которые могут воспрепятствовать будущему счастью.
— Что, прекрасная леди? — мягко спросил Хашим, заметив боль в ее глазах.
— Фотографии, — она горько вздохнула. — Вдруг люди увидят календарь? Что они тогда обо мне подумают?
— Успокойся, милая. Никто его не увидит, — уверенно произнес мужчина.