— Когда Набата стали бы перевозить, я собиралась спрятаться и последовать за ним, — отчетливо произнесла она, ожидая, что принц ее сейчас снова осадит, напомнив о ее положении.
К удивлению Элени, он промолчал, лишь его глаза сузились, выдавая, что он совершенно не готов к такому ответу.
— Ты не думала о том, что таким образом тебя бы довольно легко и быстро обнаружили? Что кто-нибудь из дворцовой стражи, найдя тебя, не стал бы выяснять, кто ты и откуда взялась, а просто проткнул бы тебя мечом, избавляя всех от ненужной бумажной волокиты и допросов?
Элени сразу пришло на ум воспоминание о том, как принц Калик сначала заставил ее сделать глоток гранатового сока, чтобы убедиться, что напиток не отравлен. И она снова посочувствовала этому богатому, властному и могущественному человеку, который, несмотря на свой статус, а возможно, из-за него, скорее всего, был одинок и не защищен.
— Я не очень-то думала о себе, — призналась она.
— Странно, но я тебе верю. — Он провел рукой по черным как смоль волосам, и этот жест снова насторожил Набата. Конь фыркнул и беспокойно затоптался на месте, перебирая ногами.
— Он не любит мужчин, — сказала Элени, и это была чистая правда.
— Он не любил мужчин, — поправил ее Калик. — Но скоро научится.
Элени сразу вздрогнула, подумав о хлысте, которым так часто грозил, да и применял ее отец на других лошадях.
— И он ненавидит, когда с ним жестоко обращаются, — заявила она.
Калик чуть не улыбнулся. Несмотря на свою невзрачную одежду и невысокий рост — она едва доходила ему до груди, — держалась девушка уверенно и бесстрашно. Калик не мог не восхититься ее храбростью.
— Лошади подобны женщинам, — усмехнулся он. — Ни те ни другие не любят жестокого обращения.
К своему ужасу, Элени почувствовала, как ее щеки начинают заливаться румянцем.
И тут Калик по настоящему впервые улыбнулся.
— Не бойся, моя ящерка, — протянул он, — со мной тебе ничего не угрожает.
Элени кинула быстрый взгляд на лицо Калика. Он выглядел задумчивым. Должно быть, размышлял, что делать с Набатом, а возможно, и с ней. И в Элени вдруг проснулось чувство, которое, как она думала, умерло много лет назад.
Надежда.
Она вся напряглась. Что-то подсказывало ей не подавать голос и молча ждать решения Калика.
— Ты заботилась об этом коне, — наконец медленно начал Калик.
— Да, ваше высочество.
— Он тебя знает и слушается.
— Да, ваше высочество.
— А как ты думаешь, изменится ли его поведение, когда тебя не будет рядом?
— Ему это не понравится, ваше высочество.
— Думаешь, он начнет отказываться от корма? — прищурился Калик.