— Да-а, — протянул Итан, — здешним местам ваш приезд явно пошел на пользу.
— Я родилась здесь, — ответила Сюзанна. — Моя фамилия Уэйтли. Сюзанна Уэйтли.
— Ты шутишь! — Итан был искренне удивлен.
— Я рад с вами познакомиться. Мы ведь родственники. Я муж вашей племянницы.
Зебулон нахмурился:
— Моей племянницы?
— Да. И она здесь, в машине. Может, вы хотите ее видеть?
— Сюзанна? Та, которую отправили в Нью-Йорк? Вы ее имеете в виду?
Майк заметил, что другой сварщик приостановил работу и посмотрел на них, когда упомянули имя Сюзанны.
— Да, ее, — ответил Майк.
— Так для чего вы привезли ее сюда? — настаивал Зебулон.
— Как для чего?.. Разве непременно должна быть какая-то цель?
— Ох, мистер, если бы я был на вашем месте, я бы немедленно развернул эту шикарную машину и прямиком бы поехал назад — туда, откуда приехал.
Маленькая девочка, лет шести-семи, несмело бродила около машины. Сюзанна улыбнулась ей, надеясь, что девочка станет посмелее, подойдет и прервет своим присутствием неприятный, тягостный тет-а-тет.
— Здравствуй, как тебя зовут?
Девочка остановилась в метре от машины. Она поднялась на цыпочки и с любопытством уставилась на Сюзанну, потом прошептала:
— Какое красивое платье…
Ее собственное хлопчатобумажное платьице давно потеряло свой цвет. Длинные, спутанные волосы выглядели грязными. Она была босиком, грязь комками прилипла к ногам.
— Тебе понравилось, да? Меня зовут Сюзанна. Атебя?
Девочка засунула палец в рот, продолжая разглядывать одежду Сюзанны.
— Лиза! — позвала массивная, бедно одетая женщина с крыльца магазина. — Лиза, подойди сюда немедленно!
Девочка сразу же убежала.
Итан рассмеялся:
— Миссис Сатли верит во все эти россказни о том, что нью-йоркцы пожирают детей.
— А ты веришь? — спросила Сюзанна.
Итан на минуту задумался:
— А это мы посмотрим как-нибудь ночью…
Позади, в дверях мастерской толпились его приятели. Они завистливо наблюдали за разговором, подталкивая друг друга.
Зебулон волновался все сильнее:
— Я говорю вам, старая мельница разрушена. Там нечего делать, совсем нечего.
К щекам Майка начала приливать кровь. Он чертовски устал и очень хотел сказать этим людям, что у них весьма искаженное представление о гостеприимстве. Но сдержался, памятуя о том, что он здесь чужой.
— Моей жене двадцать один год, — терпеливо продолжал он, — и она имеет все права на дом.
— Да, конечно, двадцать один год.
— Адвокат прислал нам ключи. И она подумала, что вполне может съездить в те края, где родилась. Никакого вреда это не принесет, так ведь?
— Да, сэр. Только это очень опасное место. Мы все обходим его стороной.