Но его голос звучал не так уверенно, как раньше. Майк скрыл улыбку:
— Может, нам лучше не играть с огнем, дорогая, и встать?
Итая не оценил юмора. Он промолчал. Вернулась Эмма:
— Она идет.
Девушка оперлась о стену. На ее лице появилось непонятное раздражение, когда она вновь принялась разглядывать Сюзанну. Несмотря на вполне естественную чисто женскую ревность и зависть, Эмма не могла не признать, что Сюзанна была самой красивой женщиной, которую она когда-либо видела.
Сюзанна не понимала, почему девушка так уставилась на нее. Ей казалось, что Эмма с презрением смотрит на ее порванную и грязную одежду. Она беспокойно заерзала на стуле под взглядами Итана и Эммы. Они оба приводили ее в замешательство. Она одернула платье и скрестила ноги так, чтобы не были видны дырки на чулках.
Неожиданно Эмма сказала:
— Держу пари, они стоят доллар за пару. Я имею в виду чулки.
Сюзанна сразу же поняла, почему девушка смотрела на нее так.
— Два. Они от Диора.
— Да? По доллару на каждой ноге?
— Ну как, сильна она в цифрах? — с издевкой спросил Итан.
Неожиданно он умолк. Майк и Сюзанна перехватили его взгляд. На лестнице стояла тетя Агата.
Тетя Агата, широко ступая, приблизилась к Сюзанне и взяла ее лицо в свои обветренные, загрубевшие руки со вздутыми венами.
— Сюзанна Уэйтли, — прошептала она. — Даже не верится. Я столько молилась, и наконец мои молитвы услышаны. Ты выросла и стала красавицей, дитя мое… Красавицей, как и твоя мать. Упокой Господь ее душу.
Сюзанна взяла руки старой женщины в свои и сжала их.
— Тетя Агата…
Обе молчали, внимательно изучая друг друга, как будто им было трудно поверить в то, что они видели.
Тетя Агата была одета во все черное. Единственное украшение (если так можно было это назвать), которое она себе позволила, была тонкая полоска кружев на воротнике. Седые волосы, тщательно зачесанные назад, были собраны на затылке в аккуратный пучок. Глаза тети Агаты с крошечными черными зрачками были скорее цвета темной воды в пасмурный день, чем какого-либо другого. У нее был высокий лоб, длинный нос и маленький рот с потрескавшимися губами. Ветер и солнце не пощадили ее: лицо было испещрено сетью мелких сосудов.
— Ты помнишь меня, девочка? Скажи честно, помнишь?
— Да. Я действительно помню все. Когда я уезжала, вы стояли на пристани и махали мне вслед. Вы плакали, тетя. Но говорили, что это соленая вода попала вам в глаза.
Тетя Агата удивленно покачала головой:
— Ты помнишь… А ведь тебе было всего четыре года.
Майк стоял около своей жены и чувствовал себя неловко, казалось, о нем все забыли. Но, все же он был тронут встречей своей жены с этой старой женщиной.