Итан ничего ей не ответил.
— Чем ты занимаешься? Гоняешься за кроликами по зарослям и болотам? Да еще посреди ночи?
Итан что-то пробормотал себе под нос.
— Что такое? — спросила тетя Агата.
— Она такая белая! — сердито сказал он. — Как только что выстиранная простыня.
— Кто?
— И она смотрит на тебя, как на бродягу, который хочет ее испачкать!
Тетя Агата подошла к нему. Она несла чайник с кипятком. Его ручка была обмотана полотенцем.
— Мне кажется, я знаю, о ком ты говоришь.
— Такая белая, как первый снег. И она не потерпит ни малейшей крупицы сажи возле себя… У-ух!
Тетя Агата полила спину Итана водой из чайника.
— Эй, горячо! — Итан стал извиваться в ванне.
— Следовало бы еще горячее, чтобы очистить твои грязные помыслы! Ты это про Сюзанну Уэйтли-Кельтон говоришь? Да?
— А ее волосы… — продолжал Итан, намыливая мочалкой руки. — Вид такой, будто она их каждый день моет. Шелковые. Можно даже не прикасаться к ним, достаточно взглянуть, как они развеваются на ветру… Шелковые.
Тетя Агата продолжала сурово выговаривать ему:
— Я тебя предупреждаю. Выкинь мысли о чужой жене из головы. Иначе ты отправишься прямо в ад.
— Что ей здесь понадобилось? — пробормотал Итан. — С такими глазами. Лед! Они ледяные.
И он ударил кулаком по воде. Мыльные брызги разлетелись во все стороны.
— Прекрати сейчас же! — приказала тетя Агата.
— И это — женщина? — громко продолжал Итан. — Она вообще когда-нибудь что-нибудь чувствовала? Послушай только, например: «Отойдите от меня», или… «Уберите от меня ваши потные лапы…» — Итан ухмыльнулся. — Нет, может и чувствует, если ее посильнее раззадорить…
— Итан!
Итан вновь помрачнел:
— Но эти глаза! Почему она так смотрит, как будто ты грязь какая-то. И кто ей дал право глядеть так на меня, а? Хотел бы я знать! Тетя Агата, с чего это она решила, что на меня можно так смотреть?
Ноздри у тети Агаты задрожали от гнева.
— Ты выкинешь все мысли об этой девушке из головы! Ты слышишь меня? Или, клянусь, я задам тебе такую трепку, какой ты никогда не видывал!
Итан вновь ударил кулаком по воде.
— Я мог бы разорвать его на части, если бы захотел. Но она… Это все она… Кожа, как у лилии, а плечи…
— Черт, прекрати сейчас же! Послушай меня, послушай внимательно. Когда я нашла тебя, завернутого в старое одеяло у порога своего дома, ты был голодным, замерзшим, ты был до смерти напуган и не переставая плакал. Но когда я взяла тебя на руки, попыталась успокоить, ты стал извиваться и бороться, как зверь. Да, ты был каким-то диким. И я воспитала тебя также, как и этого орла. Таким уж тебя создал Бог. Но этот орел не ведет себя так, как ты. И ни одно животное так не поступает. Это противоестественно, и ничего хорошего из этого не выйдет. Только страдание и горе. Ты меня слушаешь? Горе! Так что пора тебе уже начинать себя как-то приручать.