— А, привет. Как поживаешь?
— Прекрасно. Прости, что не перезвонил вчера. Вечером я хотел позвонить из отеля и извиниться, но было уже довольно поздно.
— Ничего страшного. Похоже, ты действительно неплохо развлекся.
— Ничего особенного. Музыка так грохотала, уши до сих пор болят. Сам не знаю, отчего я решил пойти с парнями. Следовало бы догадаться, когда они за ужином начали пропускать стакан за стаканом. Но ведь кому-то нужно было за ними присмотреть.
— А ты, разумеется, был образцом трезвости.
— Конечно, ответил Кевин — Ты же знаешь, я мало пью. И следовательно, сегодня наголову разобью их в гольф! У них такое похмелье, что они даже по мячу не попадут.
— А что за парни?
— Брокеры из Шарлотты и Колумбии. Вчера так отрывались, как будто уже много лет не были в клубе.
— Может, и не были.
— Ну да… — До Габи донесся какой-то шорох; видимо, Кевин одевался. — А как у тебя дела? Чем занималась?
Она замялась.
— В общем, ничем.
— Жалко, что тебя тут нет. Было бы гораздо веселее.
— Ты же знаешь, я не могу бросить работу.
— Да. Но все равно. Я позвоню попозже, хорошо?
— Конечно.
— Кстати, как поживает Молли?
— Все в порядке.
— Я бы охотно взял одного щенка. Они такие милые.
— Ты просто подлизываешься.
— А что еще мне остается делать? Слушай, я тут кое о чем подумал. Может, махнем осенью в Майами на несколько дней? Я тут поболтал с одним парнем, который только что вернулся с Саут-Бич. Он говорит, там потрясающие поля для гольфа.
Габи помолчала.
— Тебе никогда не хотелось поехать в Африку?
— В Африку?
— Да. Просто исчезнуть на какое-то время, отправиться на сафари, увидеть водопад Виктория? Ну или не обязательно в Африку. Например, в Европу. Скажем, в Грецию?
— В общем, нет. А даже если и захотелось бы, сомневаюсь, что мне дадут отгул. С чего вдруг это пришло тебе в голову?
— Просто так, — сказала Габи.
Пока Габи разговаривала по телефону, Тревис поднялся на крыльцо и постучал. Секундой позже она появилась на пороге с трубкой в руках и жестом попросила его войти. Он прошел в гостиную, ожидая, что Габи извинится и закончит разговор, но вместо этого она указала гостю на кушетку, а сама скрылась на кухне, притворив за собой дверь.
Тревис сидел и ждал. Ждал. Ждал. Он чувствовал себя неловко. Она обращалась с ним как с ребенком. Он слышал приглушенный голос Габи и понятия не имел, с кем она разговаривает. Хотелось встать и уйти. Но Тревис остался сидеть, гадая, отчего эта девушки приобрела такую власть над ним.
Наконец она открыла дверь и вернулась в гостиную.
— Извини. Знаю, что немного запоздала, но телефон все утро звонил.