После этого, встретив Веронику в коридоре, Ксения довольно резко ее спросила:
— Вероника Захаровна, как вы могли так отозваться о работах Н? Разве вы не понимаете, что для него это, может быть, даже тяжелей, чем узнать плохую новость о своем здоровье? А ведь вам лучше, чем кому-либо другому, известно, какой у него сложный порок сердца, как он борется за жизнь…
— А в чем проблема, Ксения Антоновна? — Вероника с иронией посмотрела на собеседницу. — Я как раз и лечу ему сердце. Но вовсе не обязана хвалить его мазню. Пусть лучше следит за своим здоровьем, гуляет по парку, а не строит из себя Ван-Гога. Гм, проклюнулся талант на старости лет.
— Во-первых, какое вы имеете право судить о его таланте? А, во-вторых, если после посещения врача больному стало хуже, значит, плохой это врач. — Ксения говорила, искренне возмущаясь, и голос ее срывался.
Зато Вероника отвечала ровно и уверенно:
— А вот о моей квалификации, дорогуша, не вам судить. Мне уже дали оценку люди куда более компетентные, чем работники этой больнички.
— Я знаю, что вы переходите работать в коммерческую клинику. Может, вы и прошли все тесты по специальности. И все-таки вы плохой врач, потому что не любите больных.
Сказав это, Ксения быстро зашагала прочь, но вслед услышала иронический смешок Вероники:
— Конечно, я люблю здоровых.
С тех пор у Ксении не было каких-либо столкновений с Вероникой Бурчак, но предубеждение против этой самоуверенной и нагловатой женщины осталось. И вот теперь придется позвонить именно ей. Что ж, по крайней мере, как специалист-кардиолог Вероника не вызывает сомнений. На другой день Ксения узнала у секретаря телефон Бурчак и вскоре с ней созвонилась
— Здравствуйте, Вероника Захаровна, вас беспокоит Ксения Радунко, — сказала она официальным тоном. — Дело в том, что вчера внезапно умер от сердечного приступа больной. Крепкий с виду мужчина, всего тридцать восемь лет, на учете по болезни не состоял. Я его никогда раньше не видела, он был на участке Фиры Осиповны, а у нее ведь сейчас ничего не спросишь. Но в его истории болезни есть две ваши записи. Вот я и подумала: может, вы его помните? Действительно ли он был серьезно болен?
— Для начала назовите мне его фамилию, — насмешливо откликнулась Вероника.
— Ах, да… Еськов Николай Гаврилович. Работал охранником в частной фирме.
— Да, помню. С виду здоровяк, но сердце с большими проблемами. Я собиралась поставить его на учет, но он так и не захотел пройти полное обследование. Знаете, эти дебильные мордовороты никогда не верят, что больны. Наверное, пил, курил, трахался без разбора, парился в баньке и все в таком роде. В общем, шел по полной программе к своему концу. А вы успели довезти его до реанимации?