А снилось ему, будто Софья берет его за руку и ведет в роскошный просторный коттедж под серебристой крышей. И удивлению бандита не было конца, потому что этот загородный дворец он начал строить всего месяц назад, а ведь вот уже как вымахал, и даже стекла вставили. Маскитов отчетливо ощущал запах своей прелестницы, осязал шелк ее волос, но вместо счастья почему-то чувствовал тревогу. Софья собственноручно отворила двери, но сама в дом не вошла, а пропустила хозяина вперед. И когда хозяин переступил порог, возлюбленная с ехидной улыбкой сделала ручкой и захлопнула дверь. «Ну уж нет, — подумал Маскитов, — со мной такие штуки не проходят». Несчастный принялся молотить по дубовой двери, но дверь оказалась запертой наглухо. «Точно крышка гроба», — угрюмо мелькнуло в голове, и он проснулся.
Рэкетир потрогал ставшую такой дорогой туфельку и сказал себе дрогнувшим голосом: «Сегодня я расшибусь в лепешку, но найду ее!» Он резво вскочил с постели и как обычно поспешил под душ. Однако не успел ступить и шагу, как зазвонил телефон. Почему-то в ту минуту его сердце перестало стучать, и когда он в страшном волнении поднял трубку, то не поверил собственным ушам. Это была она.
— Извините, что звоню так рано. Когда мы с братом уезжали от вас, я потеряла туфельку. Мы очень спешили. У нас было заказано такси…
— Туфелька у меня! У меня! Я подобрал ее во дворе, — радостно воскликнул бандюга. — Как хорошо, что ты звонишь. Но откуда ты узнала мой телефон?
— Вы мне сами сказали, когда мы танцевали. Видите ли, мы завтра уезжаем в Казань. Не сможете ли вы сегодня встретиться со мной и вернуть мне туфельку?
— Где и когда? — задохнулся Маскитов, чувствуя, что воздуха не хватает.
— Если вам нетрудно, в Больших Ключищах у магазина. Я буду в три. Сможете?
— Конечно, смогу! Только почему в Больших Ключищах и почему в три? Я могу сейчас.
— Извините, но сейчас я собираю чемодан. А в три мы поедем к тетке в деревню. Итак, я буду ждать вас в три в Больших Ключищах на крыльце магазина.
Чаровница бросила трубку, и Маскитов задохнулся от распирающих его чувств. «Вот же черт! Сон, оказывается, был в руку». Он сунул туфельку за пазуху и, окрыленный, помчался в гараж.
12
Еще никогда в жизни время для Маскитова не тянулось с таким занудством. Целый день носясь по делам, он без конца поглядывал на руку и проникался подозрением, что часы неисправны. Орлы на заднем сиденье недоуменно переглядывались и не произносили ни слова. Бригада объезжала фирмы, магазины, мелкооптовые лавки, и везде вырисовывалась одна и та же картина: денег нет. Маскитов либо потерял нюх, либо прикидывался шлангом, потому что понимающе кивал и с глупой улыбкой разводил руками. Он никому не грозил, не бил морду, не «включал счетчик», а только снова озабоченно поглядывал на циферблат. Даже когда на рынке они увидели крытый «Газик», нагло торгующий курами, и тогда Маскитов махнул рукой и не стал брать штраф. Такого еще не было. Архаровцы снова недоуменно поглядывали друг на друга и угрюмо помалкивали. День опять обещал быть пустым. Ко всему прочему, пацаны заметили, что за ними следуют красные «жигули» с тонированными стеклами. Похоже, что за ними следят. От этого сделалось совсем не по себе. Маскитов же ничего не хотел замечать. Он тоже был молчалив, но не так, как обычно, — угрюмо и зло, а как-то по-особенному — сам себе на уме. И когда в два часа дня патрон высадил парней у телецентра, только тогда они вздохнули с облегчением.