Матиас почувствовал, как кольнуло в висках, обдало таким жутким холодом, что он невольно поежился, хоть день выдался погожий, солнечный.
— Ты позабыл про своих кукол, Матиас, — вкрадчиво напомнил голос. Юноша вздрогнул — давненько уж не было его слышно, почти с тех самых пор, когда Ральф… Когда Ральфа… — А ведь неплохо получилось, — с усмешкой произнес голос. — Как ты его — прутом. А, Матиас? Да не бойся, никто ничего так и не узнал. И не узнает.
— Но ведь будут искать! — осмелился возразить Матиас.
— Пусть ищут. Тебе какое дело? А? То-то же, что никакого. Лучше вспомни про кукол. Они ведь по-прежнему ненавидят тебя, насмехаются, замышляют разные каверзы… Вчера, например, на гимнастике, когда ты, мой юный друг, повис на перекладине и попытался там что-то проделать… О! Как они смеялись! Прямо до слез. Особенно та смуглая девушка, Анне-Лийса. А уж как заливалась красавица Лиззи! Знаешь, как все они тебя называют? Глиста. Мечтают унизить тебя, считают недотепой. Скажи, хоть кто-нибудь когда-нибудь танцевал с тобой на школьном вечере? Не отвечай, себя не обманешь. Тебе нравится Лиззи, да-да, нравится. Помнишь, однажды ты набрался смелости и пригласил ее в кафе. Она пошла. Правда, не с тобой — с малявкой Хансом. А ты стоял за углом и глотал слезы. Никогда больше не плачь, Матиас! Пусть плачут они.
— Но ведь…
— Я помогу тебе, ведь ты — это я, а я — это ты. Пусть не всегда, пусть пока нечасто. Я хорошо узнал тебя, друг мой. Ты не из обычных людей, о нет, в твоей душе слишком уж много восхитительного холодного Мрака! Ты не такой, как все, ты гораздо лучше, поверь. Да ты и сам знаешь об этом. Не стесняйся признаться себе! У тебя появились могущество и сила, а что есть у кукол? Ничего. Вот они и злятся, завидуют. Мы их накажем, Матиас, я помогу тебе, а ты — мне. Ведь так?
— Так, — согласился польщенный Матиас и пожаловался: — Ханс с Йоргеном-Оглоблей совсем обнаглели последнее время. Да и девки тоже.
— Я знаю, — тихо рассмеялся голос. — Скоро мы отомстим всем.
— Как тогда? — обрадовано переспросил Матиас, вспомнив, как хорошо удалось подшутить над Хансом, Анне-Лийсой, Лиззи. Особенно над Лиззи, ее родители даже хотели подать в суд на «насильника Йоргена». Ха-ха-ха! «Насильник Йорген»… Вот только Ральф…
— Ральф? — Голос внезапно стал серьезен. — Вот Ральф, Матиас, пока самое главное, что ты для меня сделал. Не считая, разумеется, истории Византии.
— Может, еще чем помочь?
— Помоги себе, Матиас! Сколько можно терпеть издевательства? Пора действовать. Поверь мне, пора…
— Что ж, — Матиас улыбнулся, — я готов. А что это за парень на плакате?