— И новая мебель…
— Нет, просто чехлы другие. И тоже неновые, они у нас уже давно. Ну, вспомнил теперь?
— Кажется, припоминаю.
— Брось, Майк, не так уж давно это было. Нам их подарила тетушка Джанис, помнишь? — она с отчаянием смотрела на него. — Я расставлю все как было. Наверное, я должна была подумать. В голову не пришло, как странно это тебе покажется.
— Нет, все в порядке. Честно, так даже лучше.
Майк осмотрелся, стараясь закрепить в памяти расположение мебели и украшений. Как будто собирался воспроизвести их, вернувшись в собственное тело, в собственную версию этого дома.
Может, он так и сделает.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказала вдруг Андреа и потянулась к верхней полке с книгами. — Нашла сегодня утром. Сто лет искала.
— Что? — спросил Майк.
Она протянула ему находку. Майк увидел ламинированные розовые корочки, в пятнах, с обтрепанными уголками. Только уронив папку на пол и увидев вывалившиеся из нее сложенные листы, он узнал карты.
— Черт возьми, никогда не догадался бы там искать!
Майк сложил рассыпавшиеся карты и стал рассматривать обложку. Это были старые крупномасштабные карты гор, той части Брекон Биконз, по которым они когда-то ходили в походы.
— Я просто подумала… ты так загорелся… может, нам и не повредит выбраться из города. Только имей в виду, я не ищу приключений.
— Завтра?
Она озабоченно взглянула на него:
— Я хотела завтра. Ты будешь в порядке, нет?
— Никаких проблем.
— Тогда устроим пикник. В «Теско» продают отличные корзинки для пикников. Кажется, у нас где-то остались два термоса.
— Термосы ладно, а вот как насчет походных ботинок?
— В гараже, — успокоила его Андреа. — И рюкзаки там же. Я их вечером откопаю.
— Жду не дождусь, — сказал Майк. — Честное слово. Ты очень добра, что согласилась.
— Только не рассчитывай, что я взберусь на Пен-и-Фан[3] не запыхавшись.
— Ты еще себя не знаешь!
Чуть погодя они поднялись наверх, в спальню. Жалюзи были приоткрыты, и на постель падали полоски света. Андреа разделась, потом помогла Майку выбраться из его одежды. Как ни хорошо он владел телом, сложные действия вроде расстегивания пуговиц и молний требовали тренировки, а времени на это у него не было.
— Тебе придется потом помочь мне одеться.
— Опять ты раньше времени беспокоишься!
Они вместе легли на кровать. Майк почувствовал, как отвердела его плоть, задолго до того, как изменилось тело, в котором он обитал. Эрекцию испытал он в лаборатории, за полгорода отсюда и в другой мировой линии. Он даже ощутил жесткое давление катетера мочеприемника. Останутся ли у другого Майка, того, что теперь в коме, хоть смутные воспоминания о происходящем? Ходили рассказы о людях, которые, придя в себя, вспоминали, что происходило с их телами, но агентства уверяли, что это просто городские легенды.