— Ты забываешь мое положение, Альберт, — сказала я холодно. — Ведь я королева.
— Я это хорошо знаю, — сказал Альберт уязвленным тоном. — Пожалуйста, не думай, что я могу когда-нибудь об этом забыть.
— Ну тогда все хорошо, — сказала я и вышла. Когда я рассказала лорду Мельбурну, он был глубоко тронут.
— Да благословит Бог ваше величество и младенца, — сказал он со слезами на глазах. Я рассказала ему о моих опасениях, и он все понял.
— Это вполне естественно, — сказал он, — но за вами будет самое лучшее наблюдение, и я думаю, добрая старая Лецен позаботится о вас, а ваше цветущее здоровье позволит вам все перенести благополучно. Это было то, что я хотела слышать.
— Никаких больше скачек по Виндзорскому лесу, — сказал он предостерегающе. — И только самые медленные танцы.
— Альберт говорит, что я слишком люблю поесть. Может быть, мне ограничить себя в еде?
— Но кормить-то теперь придется двоих. Представители ганноверской династии любили наслаждаться всеми радостями жизни — и еда была для них одной из этих радостей. Мы засмеялись, так приятно было его слушать.
— Вы думаете, следует сделать объявление? Лорд Мельбурн покачал головой:
— Лучше пусть новости просочатся сами собой. Народу это больше нравится. Беременна она или нет? Это возбуждает больший интерес, чем официальное заявление.
— Вы думаете, им это понравится?
— О да. Народ обожает различные события — свадьбы, коронации… прекрасно. Но рождение… детей… значительнее всего. Как славно, будут говорить в народе, наша дорогая королева такая же, как и мы.
— Вы не очень любите младенцев, лорд Мельбурн.
— Этого ребенка я полюблю. Это будет королевское дитя, ваше, мэм. Мне было намного легче говорить с лордом Мельбурном, чем с Альбертом.
Альберт очень сожалел, что расстроил меня, и был очень добр со мной, когда мы вновь увиделись. Я сказала ему, что лорд Мельбурн находит, что известие должно распространиться без официального объявления, и, хотя Альберт предпочел бы последнее, он больше об этом не упоминал. Мы были очень счастливы, и так как все были очень довольны известием о будущем ребенке, я старалась забыть ожидающие меня испытания и радоваться вместе со всеми.
Несмотря на то, что Альберт не хотел, чтобы Джордж Энсон выполнял роль и его секретаря, он с этим смирился, и, общаясь как бы вынужденно, они постепенно подружились. Джордж Энсон был одним из тех интеллектуалов, которых Альберт хотел пригласить ко двору, чтобы оживить и разнообразить наши вечера. Так как Энсон очень уважал Альберта — что было вполне понятно, — они проводили много времени вместе. К ним часто присоединялся барон Штокмар, и они втроем обсуждали государственные дела, так как Альберт очень интересовался политикой. Я была поражена, обнаружив, как хорошо Альберт разбирался в ней и в делах управления страной.