Очень многие умирали от родов. Некоторых из придворных дам я знала… Они были молодые, здоровые… и вдруг умерли. Я постоянно об этом думала и как-то сказала Лецен. Та меня успокоила.
— Мы позаботимся о вас теперь, — сказала Лецен, — а что говорит принц?
— Я ему еще не сказала.
— Значит, я первая об этом узнала, — сказала Лецен с довольной улыбкой.
— Да, Лецен. Вы первая.
— Когда вы скажете принцу?
— Я скажу ему, как только увижу его. У нас не должно быть секретов друг от друга. Дядя Леопольд написал мне перед свадьбой: «Говорите друг другу все. А если поссоритесь, всегда миритесь до наступления ночи. Никогда не ложитесь спать, не помирившись». Это хороший совет, правда, Лецен?
— Вы должны держать руки и ноги в тепле, — сказала Лецен, не ответив на мой вопрос. — Вы же знаете, как вы мерзнете.
— Но не летом, моя милая Дэйзи.
Я знала, что она опять начнет суетиться, и мне это нравилось. Когда я сказала Альберту, он очень обрадовался.
— Когда? — спросил он.
— Я не знаю. К концу года. Наверное, в декабре. Он поцеловал мне руки.
— Ты как будто не очень довольна? — спросил он с изумлением.
— Я не думаю, что рождение ребенка очень приятное переживание.
— Подумай только, какая это радость… наш ребенок… твой и мой.
— Наш ребенок, — сказала я немного едко, — но рожать придется мне. — Меня несколько раздражило, что он забыл об опасности для меня.
— Моя маленькая женушка, — сказал он, целуя. — Тысячи женщин во всем мире рожают детей. Ты же не хочешь сказать, что королева боится того, что все остальные переносят спокойно? Я ответила, стараясь подавить вспышку раздражения:
— Лецен, невзирая на всю ее радость, очень обеспокоена. Я это заметила, хотя она, конечно, старалась мне этого не показать.
— Ты ей уже сказала?
— Да, конечно.
— Кому еще?
— Никому… пока.
— Значит, она узнала первой?
— Так случилось.
— Так случается постоянно.
— Конечно, она всегда при мне, и надеюсь, что и останется.
— Мы отвыкаем от старых слуг.
— Лецен не прислуга. Тебе придется понять это, Альберт.
— Мне придется?
— Да, придется. Он посмотрел на меня обиженно. Это начинало меня раздражать.
— Нужно сделать объявление, — сказал он.
— Еще слишком рано.
— Не думаю. Народу следует знать. Ребенок будет престолонаследником.
— Я сначала спрошу лорда Мельбурна.
— Значит, мое желание не имеет значения?
— Как ты можешь говорить так, Альберт?
— Лецен должна узнать первой, лорд Мельбурн должен решить, когда объявить об этом событии. Я вижу, что мои желания имеют мало значения.
Обычно, как это бывало в таких случаях, я бы обняла его и сказала, что его желания важнее всего, но я чувствовала себя плохо и знала, что в течение нескольких месяцев мне придется вынести немалые неудобства.