Команду Маленкова смещало большинство на пленуме. А откуда взялось это большинство? – С мест! Сработало нечто большее, чем Система. Это характеристика той материи, из которой плетется Система. Да! – Каждая ниточка, взятая в отдельности, слаба. Да! – Система играет роль ткани, которая придает всем ниточкам силу. Но если материал начинает гнить, то ткань рано или поздно порвется. Вот я и хочу увидеть, как выглядит этот материал сегодня, после того как ткань порвалась.
– Значит, вы не в прошлое хотите попасть? – изумление на лице Артема смешалось с растерянностью.
– В настоящее.
– Но почему не в пятидесятые, например, когда еще можно предотвратить скатывание?
Сталин нахмурился, о чем-то задумавшись.
– А вы знаете, что предотвращать? – спросил он, спустя некоторое время. – Вновь поднять компанию чисток и тем самым загнать партию в гроб? Да, мы постепенно устраняли инициаторов репрессий на местах, тех, кто рьяно повышал лимиты на расстрелы, но кто приходил им на смену? Новые уже не расстреливали, но продолжали размывать партию. Они были будто продолжением своих предшественников.
Сталин сосредоточился на трубке.
– Хотя, может, – продолжил он, – кого-то просто портило место, испоганенное их предшественниками… – Сталин снова прошелся по комнате. – Помните рассказ старика на площади, о том, как одобряли доклад Хрущева на местах?… Я почему-то уверен, что тот комсомолец, не будь он докладчиком, тоже в цехе кричал бы "Предатель". Но на заседании горкома он поднимает руку. Такое в большевистской среде было немыслимо. Куда девается его совесть? Мы слишком просто объясняли все наши огрехи: партия правящая – значит, приманка для карьеристов, отсюда и ее проблемы. Но почему начали идти против совести те, кого не назовешь карьеристами? Что за болезнь начала разъедать партию?
Да! Можно было бы опять воспользоваться вашей машиной, пропутешествовать во времени на тот экстренный пленум, остановить делегатов. Но что толку от того, что глядя тебе в рот, они проголосовали бы на этот раз правильно? Все равно это были уже другие люди. То есть, тем самым мы загнали бы болезнь внутрь, и через годы она снова бы вылезла. Ведь, казалось бы, мы сделали все возможное для оздоровления партии после черной полосы тридцать седьмого года. Уходя в мир иной, Сталин обеспечил преемственность. В политбюро его сторонники остались в большинстве. У страны было здоровое руководство. Но не дошли руки до мест! Сталинское большинство в политбюро было смещено одним пленумом.
Разволновавшись, Сталин стал усиленно дымить трубкой.