– Прошлый год был годом дракона, считается, что он приносит удачу. Это год детей, семейного счастья. Но теперь на дворе не Дракон, а… – Он покачал головой.
– Змея, – произнес Гай.
Министр Транх кивнул:
– Змея. Опасный знак, предвестник беды, голода, смерти. Год провалов.
Он вздохнул, и голова его повисла, словно шея, ослабнув вдруг, отказалась держать ее дальше.
Он долго сидел так, в тишине, и его седые волосы трепал вентилятор. Потом он медленно поднял голову.
– Отправляйтесь-ка домой, мисс Мэйтленд, – сказал он, – этот год не ваш, и место не ваше, отправляйтесь домой.
Вилли представила, как было бы просто сесть на тот самолет до Бангкока, с тоской подумала про те простые удобства, от которых ее отделял один-единственный полет на самолете. Душистое мыло, чистая вода и мягкие подушки. Но другой образ тут же вмешался в поток воображения: лицо Сэма Лэситера, уставшее и издерганное, на фоне заката. И та вьетнамка, его женщина, умоляющая сохранить ему жизнь. Все эти годы Лэситер жил в тиши и безопасности в речном городке. А теперь он мертв. Как Валдес, как Жерар. Это была правда, думала она, где бы она ни появлялась, повсюду за ней тянется кровавый след. И она даже не знала точную причину этого.
– Я не могу улететь домой.
Министр поднял бровь.
– Не можете или не полетите?
– Меня пытались убить в Бангкоке.
– Здесь вам будет ничем не лучше. Мисс Мэйтленд, нам бы очень не хотелось силой выдворять вас из страны, но вы должны понять, что ставите нас в очень неловкое положение. Вы гость в нашей стране. Мы, вьетнамцы, привыкли уважать гостей, они для нас святое. И если вас, нашего гостя, вдруг найдут мертвой, это будет… – Он сделал паузу и закончил шутливым тоном: – Негостеприимно.
– Виза у меня в порядке, я хочу остаться, я должна остаться. Я собираюсь еще и в Ханой.
– Мы не можем гарантировать вашу безопасность.
– А я и не прошу, – сказала она и добавила устало: – Никто не может этого мне гарантировать, никто и нигде.
Министр посмотрел на Гая, отметил расстроенное выражение его лица:
– Мистер Барнард, вы конечно же сможете убедить ее?
– Но она права, – произнес Гай.
Вилли подняла глаза и увидела в лице Гая беспокойство, неопределенность. Ей стало не по себе оттого, что даже он, Гай, пребывает в тупике.
– Если бы я был уверен, что дома она будет в безопасности, то немедля посадил бы ее в самолет, но в том-то и дело, что я так не думаю. Не будет ей покоя, пока она не выяснит причину происходящего.
– Но ведь у нее есть друзья, они могут помочь.
– Да, но вы сами сказали, министр, что ей теперь не отличить друзей от врагов, а это очень шаткое положение.