В спальне Карен рассматривала подарок, привезенный Скоттом из города, - репродукцию карандашного рисунка под названием "Мао II". Карен положила ее на кровать, придавила чем попало углы, чтобы не заворачивались. Начала рассматривать, размышляя, чем рисунок интересен, почему Скотт решил, что он ей понравится. Лицо Мао Цзэдуна. Имя ей нравилось определенно. Странно: несколько карандашных штрихов - и вот он, Мао, небрежно проработанные тени, шея и брови едва намечены. Автор - знаменитый художник, имя у нее вылетело из головы, но что знаменитый - точно, он уже умер, белая маска лица, слепящая белизна волос. Или он не умер, а просто так про него говорят? Скотт сказал: невозможно поверить в смерть того, кто никогда не казался живым. Энди. Ага, Энди.
Скотт мыл чашки.
Вошел Билл, спросил: - Чем занимаешься?
Скотт, неотрывно глядя в раковину, тер чашку с внутренней стороны губкой.
- Можно подняться к фабрике. День сегодня неплохой.
- Тебе нужно работать, - сказал Скотт.
- Я поработал.
- Еще рано. Вернись в кабинет и поработай еще.
- Сегодня я времени даром не терял.
- Брехня. Ты фотографировался.
- Я потом наверстал. Ну, будет-будет. Позовем женщин и смотаемся к фабрике.
- Иди обратно наверх.
- Неохота.
- Не заводись. Я сегодня не в том настроении.
- Пойдем позовем женщин, - сказал Билл.
- Рано еще. Ты же все утро фотографировался. Вернись наверх и доделай работу.
Скотт подставил губку под струю горячей воды, смывая мыло.
- До темноты еще три часа. С запасом хватит, чтобы дойти туда и вернуться.
- Я же о тебе забочусь. Тебя самого угораздило решить, что ты будешь писать эту книгу бесконечно. А я говорю только то, что от меня требуется.
- Знаешь, кто ты такой?
- Ну да, ну да, ну да, ну да.
- Ну да, ну да, - сказал Билл.
- По-моему, ты по-настоящему и десяти минут не отработал.
- Ну да, ну да.
- Раз так, вернись наверх, сядь за стол и поработай.
- Светлое время суток тратим зазря.
- На самом-то деле все совсем просто.
- Нет, не просто. Сложнее не бывает. Морской узел из всего самого непростого на свете.
С посудой Скотт разделался, но от раковины не отходил, стоял, опустив глаза.
- Да нет, все просто, клянусь. Как дважды два. Давай-ка наверх, за стол, за работу.
- Женщинам бы понравилось.
- Мы с тобой оба знаем: я говорю лишь то, что от меня требуется.
- А может, я вернусь наверх и буду сидеть сложа руки. Как ты узнаешь, работаю я или нет?
- Никак, Билл.
- Может, я там буду сидеть и отрывать марки от двадцатипятидолларового рулона. На каждой - гребаные звезды и полосы.
- Как хочешь, только оставайся у себя. Я хочу, чтобы ты сидел в своей комнате, за столом.