— Я ответила на твой вопрос?
Очень медленно, не сводя с нее глаз, Холт встал.
— А тебе никогда не приходило в голову, ни разу не осенило, что это он тебя недостоин, что именно он ничтожество? Что он всего лишь испорченный эгоистичный ублюдок?
Сюзанна слегка скривила губы.
— Ну, последнее, безусловно, приходило мне в голову, как и то, что моя маленькая история страдает односторонностью. Полагаю, у Бакса совсем иной взгляд на наши отношения, и не без некоторых на то оснований.
— Он все еще умеет жать на нужные кнопки в тебе, — рявкнул Холт с едва сдерживаемой яростью. — Значит, ты неумна? Конечно, ведь любая дура в состоянии растить двоих малышей, да еще и управлять бизнесом. Унылая, значит?
Шагнул к Сюзанне и еще сильнее рассвирепел, заметив ее инстинктивный порыв обхватить себя руками.
— Да уж, и не припомню, когда так маялся от скуки, но тогда большинству мужчин должны быстро надоедать умные и волевые красотки, особенно если они к тому же мягкосердечны и практичны. Никто не усыпляет меня скорее, чем женщина, вкалывающая весь день ради благополучия своих детей. Господь свидетель, насколько ты несексуальна. Вчера вечером я просто не придумал лучшего способа убить время, кроме как сходить по тебе с ума.
Холт заманил ее в ловушку между раковиной и своим телом, пылая таким гневом, что Сюзанна почти физически ощущала его.
— Ты спросил, я ответила. Не знаю, что еще ты хочешь услышать.
— Хочу услышать, что тебе наплевать на него.
Холт схватил ее за плечи и приблизил к ней лицо.
— Хочу услышать собственные слова, которые велел тебе повторять, когда был в тебе и настолько упивался тобой, что не мог дышать. Ты моя, Сюзанна. Прошлое не имеет никакого значения, потому что теперь ты моя. Вот что я хочу услышать.
Сильные руки скользнули вниз и сжали ее запястья. Сюзанна приготовилась что-то сказать, и он заметил легкую гримасу боли. Выругавшись, глянул вниз, увидел намечающиеся синяки и отдернулся, словно она ударила его.
— Холт…
Брэдфорд поднял ладонь, призывая к молчанию, и отвернулся, чтобы прочистить рассудок от алого злобного тумана.
Он оставил отметины на ее коже. Конечно, не нарочно и в порыве ярости, но от этого синяки не исчезнут. Хватая с такой силой, и сам-то вел себя не лучше ублюдка, ранившего ее сердце.
Холт запихнул руки в карманы и обернулся:
— У меня есть дела.
— Но…
— Мы и так уже задержались, Сюзанна. Моя вина. Знаю, что тебе пора на работу, да и мне нужно кое-чем заняться.
Что ж, случилось то, что и следовало ожидать — она обнажила душу, и теперь он уходит.
— Ладно, увидимся в понедельник.