Иван улыбнулся ей в ответ.
— Как кровный родственник Реда Расмусена считаю своим долгом иногда солгать хорошенькой женщине. Какие у тебя оправдания?
— Бабка моего отца была венгерской цыганкой. Мой двоюродный дедушка Фред был дезертиром. Брата моего прапрадеда повесили за конокрадство.
— Ну что ж, замечательно.
— Я тоже так считаю.
Стефани в одно мгновение открыла глаза и скатилась со своей узкой койки на обшитую войлоком скамейку и дальше на пол. Она инстинктивно прижалась к покрытию и пошарила в складках постели в поисках пистолета. Не найдя оружия, она распласталась под столом, пытаясь сориентироваться в обстановке. В комнате было темно, как в желудке, и она ее совсем не узнавала. Ей снился какой-то чудовищный кошмар, и теперь она внезапно проснулась… почти.
— Я слышал о людях, которые быстро выпрыгивают из постели, но ты их всех переплюнула. Особенно мне понравилось, что ты даже не пыталась встать на ноги. Наверно, мне это приснилось?
Стефани застонала, вспомнив все. Она на судне. Сейчас ночь. И по причине, которую еще надо выяснить. Ее разбудил Иван Расмусен. Она медленно встала и с гневом посмотрела в его сторону.
— Зачем ты поднял меня?
— Пора вставать, спящая красавица. Время растапливать печь. Время ставить кофе. Время печь пироги.
— Ты что, смерти ищешь? Страховку оплатил?
Иван зажег керосиновую лампу, осветившую помещение неярким светом.
— Можно, я сам выберу способ казни?
Она подошла к судовым часам, привинченным к стене каюты.
— Только пять часов!
— Да, я дал тебе поспать лишних полчаса.
— Ты хочешь сказать, что Люси каждый день подымается в четыре тридцать и начинает печь пироги?
— Конечно. Это входит в ее обязанности.
— О Боже!
Он зажег еще две керосинки.
— Иногда она их печет с сыром.
— Послушай, Иван, я видела этих людей там, наверху. Тебе не кажется, что они не в очень хорошей форме? Лишние калории им ни к чему. Им не следует принимать холестирол. Ничего страшного, если на десерт они получат по яблоку, — сказала она, опускаясь на скамейку.
Он схватил ее за лодыжку, но, когда она зарычала на него, отпустил. Можно подумать, она о деле печется! Иван усмехнулся, когда понял, что испугался ее. В его голове промелькнули различные варианты. Он мог бы, как дикарь, вытащить ее из постели, либо, как пират, запрыгнуть на ее койку, либо малодушно выманить ее, пользуясь своим положением.
Спустя еще полчаса Стефани открыла один глаз и потянула носом воздух. Кофе. Она натянула одеяло на голову и зарылась под подушку, но пленительный аромат этого черно-коричневого напитка пробрался меж простыней.