Лариса не помнила, о чем они говорили за этим обедом. Остались в памяти лишь ее собственный поминутный хохот и более сдержанные улыбки Виталия, который, видимо, не считал нужным устраивать из их присутствия шоу для всех остальных посетителей кафе. Затем были долгая прогулка по набережной, Ларисины жадные расспросы о жизни аниматора и его умеренно развернутые ответы, вновь купание и вновь поодиночке («Деньги оставлять без присмотра опасно»), ужин в хостеле.
Одна приятная особенность всех на свете хостелов заключается в том, что за столом под вечер встречается молодежь со всех концов света, и за час приобретаешь с десяток новых друзей. Лариса, до предела воодушевленная всеми событиями сегодняшнего дня, ничуть не тушуясь, завела знакомство со своим соседом слева (справа сидел Виталий), соседом напротив и девушкой с другого конца стола.
Инженер из Бразилии, американская студентка, фотограф-итальянец… Все они (а американка — в особенности) свободно говорили по-английски, и беседа шла не умолкая. Лариса, как могла, старалась подключить к ней Виталия: переводила ему на русский общий смысл и с русского — его нечастые реплики, но незнание им языка сильно затрудняло процесс общения. Ей было заметно, что аниматор приходит в отнюдь не лучшее расположение духа.
— Здорово ты чешешь по-английски, — признал он без малейшего восторга, когда они снова оказались вдвоем в комнате.
Лариса счастливо рассмеялась:
— Ну еще бы! Я ведь преподаю этот язык.
— А-а… Тогда понятно.
Ларисе было непонятно одно: почему ее любимый не задаст ей ни единого вопроса о ней самой, ее работе, увлечениях, прошлой жизни? Совсем как солнце, которое светит всем без разбора, не вдаваясь в подробности, кому, с каким характером и какой судьбой оно дарит свое радостное тепло.
— Пойти потанцевать, что ли? — задумчиво сказал Виталий, обращаясь скорее к себе, чем предлагая это сделать Ларисе.
Та тем не менее встрепенулась:
— Конечно! Тем более что наш любимый клуб — в двух шагах.
Одна загадочная особенность хостелов в том, что при исключительно низких для гостиниц расценках они зачастую располагаются в самом сердце европейских столиц. Четверть часа спустя, включая сборы и прихорашивания, Виталий с Ларисой уже подходили к клубу с твердым намерением взять от жизни все, на что только могут надеяться люди, волей судеб отставшие от своего лайнера. При этом Лариса искренне надеялась, что, оказавшись в привычной атмосфере, Виталий вновь просияет улыбкой и конец этого дня будет таким же солнечным, как и его начало.
Однако ее ожидания не спешили оправдываться. Аниматор без особого энтузиазма покачивал корпусом, стоя на месте, оглядываясь по сторонам, словно он кого-то высматривал, и отнюдь не делая попыток продемонстрировать свое мастерство, свидетельницей которого Лариса была еще две ночи назад. Когда сама она начала выполнять те движения, что он успел показать на борту корабля, аниматор одобрительно кивнул, но не более того. Казалось, что-то мешает ему проникнуться царивший в клубе атмосферой и дать себе полную волю. Вот только что? Время от времени Лариса бросала на него взгляд, как человек, ждущий у моря погоды: «Ну когда же, когда?»