«Другая сторона луны...» Короткий укол боли — и Ник заставил себя отбросить эту ненужную мучительную мысль. И прижался наконец к ее рту, подчинившись отчаянному, неистовому — непонятному и бесплодному желанию вобрать Нэнси в себя — всю, целиком.
Едва ощутимая дрожь прошла по ее телу — но он услышал. Услышал — и отозвался легким касанием пальцев, словно невзначай пробежавших по ее груди и животу, скользнул языком ей в ухо, обласкав нежную раковину.
Нэнси напряглась, дыхание ее стало чаще.
Руки Ника перестали быть нежными и осторожными — они мяли, ласкали, сжимали и теребили шелковистую кожу, безошибочно находя те, запомнившиеся с ночи, места, прикосновения к которым заставляли ее вздрагивать и судорожно втягивать в себя воздух.
Не хватало дыхания, и казалось, что он сейчас вместе с Нэнси переживает те остро-сладостные ощущения, которые охватили ее тело, — и теплую волну, прокатившуюся по бедрам, и жар, и неподвластные ее воле короткие толчки внутри, словно там, пытаясь вырваться наружу, билось что-то живое.
— Давай! — Губы его впились в заветное местечко за ухом. — Давай! — Он рывком повернул к себе ее лицо, чтобы видеть.
Судорога, пробежавшая по телу Нэнси, была только началом. В следующую секунду оно взметнулось вверх, напряженное, выгнутое. Лицо с зажмуренными глазами и распахнутым в беззвучном крике ртом запрокинулось.
Бедра ее конвульсивно дернулись, сжались, из горла вырвался хриплый стон — и она рухнула рядом, все еще вздрагивая и тяжело дыша.
Но этого было мало... мало...
Ник не мог сдвинуться вниз — поэтому, подхватив под мышки, толкнул вверх саму Нэнси. Вжался лицом ей в грудь, жадно втянув в себя сосок, прикусил — и она снова застонала. Руки ее, вынырнув из Зазеркалья, вновь оказались у него на плечах и нетерпеливо забегали по ним.
На миг он оторвался от нее, чтобы приказать... потребовать... взмолиться:
— Еще... Еще!
Он чувствовал, как желание вновь нарастает в ней, как под его губами неистово колотится сердце, как Нэнси извивается, подчиняясь движениям его чутких умелых пальцев. И вот наконец — острые коготки, внезапно вцепившиеся ему в плечи, тихий вскрик, судорожные сокращения мышц под руками... потом слабее... слабее... — потом тяжелое дыхание и в последний раз пробежавшая по ее телу случайная запоздалая дрожь...
Что иногда нужно человеку для счастья? Видеть, совсем близко, закрытые глаза, и брови, приподнятые «домиком», и странное выражение лица — словно лежащая рядом женщина прислушивается к чему-то, не слышному никому, кроме нее, и боится упустить хоть ноту, хоть звук...