– Заткнись на секунду, Чяпа! Хватит выть… Скажи лучше, как мне найти Боксера? Назови мне все адреса его «лежек», включая тот адрес, по которому он обретается на территории Калининградской области!
– Кончай, гад! – прохрипел Чяпа. – Все равно ни хера от меня не добьешься!!
Сталлоне криво усмехнулся.
– Ну, раз ты так просишь…
И дважды выстрелил Чяпе в голову.
Прежде чем покинуть объект, они пристрелили сторожа, которого нашли в сарае в полуподвешенном состоянии, а также телохрана и другого ночного сторожа, которых обнаружили связанными на кухне.
Эту несколько неприятную, но совсем не хлопотную работу Сталлоне заставил проделать своего помощника Витаса – самому лень было этим заниматься.
За поворотом, метрах в трехстах от ворот, они обнаружили на дороге брошенный джип Чяпы. Очевидно, Нестеров и те двое, кто были с ним, пересели здесь на другую машину и отправились на ней в известном только им направлении…
Глава 26
УКРОМНОЕ МЕСТЕЧКО
«Великое переселение народа», как назвал это мероприятие Римас Мажонас, состоялось ранним утром, еще до наступления светлого времени суток.
Стас Нестеров появился в квартире бабы Кати в пять часов утра.
Головина в эту тревожную ночь по существу не спала, так что на сборы у нее ушло не более пяти минут. Поблагодарив хозяйку за помощь и гостеприимство и отказавшись от столь раннего завтрака, они, прихватив вещи Головиной и Гертруду Францевну, спустились вниз, где их дожидались остальные двое членов команды Нестерова.
Из города они выехали двумя машинами: Нестеров на арендованной «Ауди», от которой он планировал избавиться уже в ближайшие часы, поставив ее на площадку и сообщив ее местонахождение фирме по прокату автомобилей, и на джипе «Додж», в салоне которого разместились Мажонас и две девушки.
Путешествие оказалось сравнительно недолгим: не доехав немного до Паневежиса, они свернули с Укмяргского шоссе на второстепенную дорогу, проехали по ней километров восемь или десять, еще раз свернули, теперь уже на грунтовый проселок, теряющийся в обширном лесном массиве, и вскоре подъехали к затерявшемуся в лесу хутору.
Здесь они перекусили на скорую руку. Старая Онуте, хозяйка хутора, какими-то снадобиями и целебными мазями обработала ссадины и болячки, полученные ее внуком в недавней заварушке. Женщине этой, много повидавшей на своем крестьянском веку, было лет под семьдесят. С виду она была суровой и немногословной, но оказалась добрым человеком и гостеприимной хозяйкой.
У старой Онуте было пятеро детей, все они давно жили кто в Паневежисе, кто в столице, и все уже сами имели взрослых детей, а двое из них, старшие, даже внуков. Бабку не раз звали к себе то дочери, то сыновья, хутор же предполагалось продать, поскольку ни ее дети, ни тем более внуки не испытывали желания горбатиться на земле, как это было во времена их предков… Но Онуте отвергла все эти предложения и осталась жить на хуторе, где она появилась на свет еще во времена президента Сметоны.