Матиас был не один, его перегримировывали в Овода, приклеивали бороду и усы и меняли парик. Он виновато покосился на Энн.
— Сам не знаю, как это вышло. Снял с вешалки, за что-то зацепил, и опля — карман трещит…
— Сиди смирно, иначе у тебя сейчас грим затрещит! — Хейди, гримерша, ловко приклеила Матиасу усы. — Вот это — опля! Был мальчик, стал мужчина!
— Ну спасибо, — усмехнулся Реннер, разглядывая себя в зеркале. — Ты намекаешь, что мне нужно носить усы?
— Не смей! — испугалась Хейди. — Мы же тебя не загримируем!
Энн молча подшивала карман, слушая эту шутливую перепалку; девушка еще находилась под впечатлением от увиденного.
— Сейчас вернусь! — воскликнула Хейди и вихрем вылетела из гримерной.
— Энн? — осторожно спросил Матиас. — Все хорошо?
— Мм? — Девушка откусила нитку и положила починенный камзол на кресло. — М-да. Только очень хочется плакать.
Она обернулась, чтобы посмотреть на Матиаса, и была удивлена его серьезным взглядом.
— Если хочется плакать, не сдерживайся, — посоветовал Реннер.
— Ох, Матиас. — Энн обессиленно села на ближайший стул. — Я опять перед тобой оробела. Ты… у меня слов нет описать то, что ты делаешь.
— Во-первых, ты журналистка, поэтому рано или поздно слова отыщутся. А во-вторых, это делаю не только я. Все мы это сделали, и ты тоже.
— Да, только… Ты так поешь, что сердце останавливается.
— Спасибо, — тихо произнес Реннер. — Это один из лучших комплиментов за всю мою жизнь.
— Я, наверное, тебя отвлекаю… — Энн поспешно встала и двинулась к выходу. — Прости.
— Подожди. — Матиас нагнал девушку и схватил за локоть. Энн обернулась, глядя на Реннера полными слез глазами. — Ты… не поцелуешь меня еще раз на удачу? Как видишь, это помогает.
— Хорошо, — кивнула Энн и, привстав на цыпочки, потянулась губами к его щеке, но Матиас вдруг, наклонившись, поцеловал ее в губы.
Энн от изумления широко распахнула глаза, потом немедля их закрыла. Его поцелуй оказался мягким и нежным… Матиас привлек к себе Энн, и она почувствовала тепло его тела. Ей показалось, что она падает, но он крепко держал ее. Голова кружилась, кожу смешно щекотали приклеенные усы и борода Матиаса. Энн подумала, что сейчас умрет от удовольствия, а потом уже больше думать не могла…
— Матиас Реннер! — послышался от дверей возмущенный голос Хейди. — Как тебе не стыдно! Совесть у тебя есть?
Матиас и Энн отскочили друг от друга, как кошки, на которых выплеснули ведро кипятка; девушка немедленно залилась краской, а Реннер с извиняющейся улыбкой посмотрел на пылающую гневом гримершу.
— Энн всего лишь поцеловала меня на удачу.