Когда он сейчас проделал это, в голове у Энн щелкнуло: что-то не так. Она не могла понять, что.
Мюзикл шел дальше, Овода вывели на расстрел. Матиас, вжившийся в роль, сильно хромал, его бледное лицо искажала гримаса страдания. Сегодня он играл как никогда хорошо. Овода поставили перед строем карабинеров, Энн, как всегда, закусила костяшки пальцев… Несколько залпов, и все кончено. Часть сцены начала погружаться в темноту, декорация тюремного двора уплывала за кулисы, сменяясь декорацией церкви, где Монтанелли прочтет свою последнюю безумную проповедь.
Не дожидаясь этой арии, Энн бегом бросилась туда, где сейчас находилась уехавшая декорация. Девушка сама не понимала, почему так спешит, но острая заноза «что-то не так» засела накрепко.
Она успела как раз к тому моменту, когда декорация остановилась, и актеры смогли пошевелиться. Матиас сделал попытку встать, но не поднялся. Энн присела на корточки около него.
— Потянул спину, — пояснил Реннер и болезненно поморщился. — Когда со стены спускался.
Один из карабинеров, правильно оценив ситуацию, бросился за врачом — к сожалению, театральный доктор, присутствующий в этой сцене, соответствующей квалификацией не обладал. Дежурный медик фрау Альтман примчалась через полминуты.
— Матиас, что? — взволнованно бросилась она к Реннеру.
— Спина… — напряжено проговорил Матиас.
— Разойдитесь все. — Фрау Альтман полезла в медицинский чемоданчик.
— Пусть Энн останется, — попросил Матиас.
— Хорошо, Энн пусть остается, а остальные брысь отсюда. — Врач была неумолима.
Реннер приподнял голову и прислушался.
— У Альберта пошел второй куплет, у нас чуть меньше трех минут.
— Не учи ученую. Перевернись на живот! — скомандовала врач.
Энн помогла Матиасу перевернуться. Она не понимала, почему он попросил ее остаться рядом.
Ловкие пальцы фрау Альтман пробежались по спине Реннера, и тот сдавленно зашипел.
— Потянул мышцы здесь и здесь, — безжалостно ткнула врач. — Разминать сейчас бесполезно. Энн, помогите мне с рубашкой.
Девушка вытащила подол рубашки из-за пояса брюк Матиаса, и медик несколькими резкими взмахами растерла по спине Реннера пахучую мазь.
— Две минуты, — сказал Матиас.
— Давай, вставай.
Вдвоем женщины помогли Реннеру подняться. На ногах он стоял твердо, только спину держал неестественно прямо.
— Хорошо, что это случилось не в начале спектакля, как в позапрошлом году. — Фрау Альтман закрыла чемоданчик и пояснила Энн: — Тогда ставили «Нибелунгов», и Матиас умудрился потянуть спину во второй арии первого акта. Энн, если уж вы его поверенная, вот вам пузырек с мазью, проследите, чтобы этот безалаберный человек его взял и, по возможности, использовал.