— Я рада, что она отдохнет. Здесь действительно не о чем беспокоиться.
Макс взглянул на Лайзу Джейн. Та вдруг зажмурилась с выражением мучительной боли на лице, потом резко открыла глаза, соскочила с кровати и пулей устремилась в ванную, зажав рот рукой.
Он слышал, как Бернис что-то говорила о том, что мамы и дети разместились с комфортом, снова благодарила его. Макс слушал ее вполуха, думая лишь о Лайзе Джейн.
— Я уверена, только ты можешь убедить Элизабет, что ей не стоит торопиться домой, — слышал он голос в трубке.
— Мне не пришлось ее убеждать, — сказал Макс.
— Что же ты сделал?
— Из-за меня она сейчас неважно себя чувствует.
Элизабет сидела в ванне уже сорок пять минут. Когда Макс в очередной раз постучался в дверь, предлагая свою помощь, она ответила голосом, лишенным всяких эмоций:
— Успокойся, я не утонула.
— Я не думал тебе мешать.
— Ты правда мне мешаешь.
— Извини, что побеспокоил.
— Ничего.
Ответа не последовало, но она чувствовала, что он продолжает стоять за дверью. Элизабет очень хотелось впустить его, но вслух она сказала:
— Я же тебе говорю, что ты прощен.
— Я еще вернусь.
Весь день он был очень внимателен к ней. После всех мучений ей наконец-то удалось заснуть на довольно продолжительное время. Проснулась она от запаха роз, наполнявшего комнату. Он заказал по меньшей мере полдюжины букетов, которые красовались на самых видных местах в огромной комнате.
Здоровый сон и тарелка овощного супа окончательно привели ее в чувство.
Приняв ванну, она взглянула на себя в зеркало. И что такого Макс нашел в ней? Худая, уставшая. Ничего привлекательного. Она повернулась.
А вот и та самая красная розочка на ягодице, к которой он когда-то прикасался с таким трепетом. Впервые за много лет вид этой татуировки не вызвал у Элизабет ни стыда, ни сожаления.
На глаза ей навернулись слезы, когда Элизабет подумала, что уже не сможет родить Максу ребенка. Она надела махровый халат. Резким движением завязала пояс. Бруди и Энни — ее единственные дети. Доктора давно об этом говорили. Но прекращение месячных было для нее скорее благодатью, чем проклятием. Теперь она может спать с мужчиной, не опасаясь нежелательных последствий.
Ты переспала не с кем-нибудь, а с Максом, напомнила себе Элизабет. Это был единственный человек, от которого она хотела иметь детей. Но ведь она не может родить ему ребенка, как любая другая женщина. А он… теперь он мечтает продолжить род. Было видно, как Макс разочарован тем, что Бруди не его сын.
Убирая волосы в пучок, Элизабет на какое-то время застыла перед зеркалом со шпильками в руке. Она разглядывала свое лицо. Морщинки под глазами. Курносый нос. А что это на щеках: веснушки или пигментные пятна? Да, ей уже тридцать шесть, а не шестнадцать. Печальная вдова.