— В доме моих родителей, под Оксфордом, есть комнаты, принадлежащие только мне,— глядя в пол, произнесла она.— Если вас интересуют детали, это и есть место нашего назначения. Я планировала, что мы расположимся там, потом... потом вместе будем танцевать на вечеринке...
— А спать мы будем вместе?— хрипло спросил Грегори и окинул девушку долгим, тяжелым взглядом.
— Конечно нет. Как вам это в голову взбрело?— попробовала возмутиться Патриция.
— Не знаю уж как, но взбрело,— снова в шутливой манере заговорил Грегори. — Мы, по-моему, собирались изображать безумно влюбленных в расчете на то, что ваши родители подумают, что свадьба не за горами...
Девушка молчала, продолжая разглядывать свои туфли.
— Неужели вы считаете,— продолжал он,— что при таком раскладе никому не придет в голову, что мы, возможно, вовсе и не любовники? Ну хотя бы вашим сестрам. Если бы, например, моя сестра познакомила меня со своим потенциальным женихом, я бы сомневаться не стал, что они...
— А у вас что, есть сестра? — неожиданно заинтересовалась Патриция.
— Нет, я лишь предположил.
— А семья-то у вас вообще есть? — снова, но уже с раздражением спросила Патриция.
— Отец и больше никого. Я — единственный ребенок в семье. Мама умерла.
— Простите.— Девушке стало неловко за свою необоснованную резкость.
— Ничего. — Грегори допил остывший кофе.
— Я вам уже говорила, что моя семья придерживается старых традиций: секс до брака неприемлем.
— Значит, нам предоставят раздельные спальни, — с улыбкой констатировал Грегори.— Старомодно, конечно, но в этом есть определенная прелесть. А уезжать мы будем вместе?
— Конечно вместе, на следующее утро. В общей сложности поездка туда обратно плюс вечеринка займут приблизительно сутки. Теперь, надеюсь, вы все выяснили.
— Почти все, — прошептал Грегори и коснулся рукой затылка девушки.
Она замерла, и по ее телу пробежала сладкая дрожь. В следующую секунду мужчина ловко расстегнул замочек на заколке, которая фиксировала пучок. Освобожденные волосы золотистым каскадом рассыпались по плечам.
— Прекратите! — Патриция порывисто встала.
Грегори поднялся вслед за ней.
— Я хочу предложить вам кое-что, — лукаво произнес он, не обращая внимания на ее раскрасневшиеся пылающие щеки и гневный блеск в глазах.
— Что еще, говорите и уходите.
— Вот что...
Грегори качнулся и поцеловал ее в губы. В этом поцелуе не было никакой грубости, никакого насилия, только мимолетное ощущение сухого тепла, словно от прикосновения крыла бабочки. Но этого оказалось достаточно, чтобы вызвать чувственный отклик во всем теле девушки, переполнить ее сладким восторгом. Голова ее закружилась, мысли перепутались, приятная слабость полностью овладела ее плотью.