Такое это занятие, стирка — задумаешься-задумаешься, не знаешь, про что и думаешь. Баба Неля стоит на коленях около ванны, руки в теплой мыльной воде, не стирает, ищет в мыслях, о чем начала думать. Ступни сзади лежат на каменном полу как не свои, как-то вставать придется.
— Ча-аю!
Скорей достирать, покою ведь не даст. Вот про нее и думала, про Цилю, что бросить ее нельзя, не на кого, не на девок же. А за самих девок особо страдать нечего, все как-то устраиваются в жизни, устроятся и они, так или иначе.
Вот только Валентина… Не то чтобы самая любимая, нет, внучку Леночку баба Неля когда-то любила больше всех, больше мужа, больше дочери, надышаться на нее не могла. Юльку Леночкину так полюбить уже не сумела, сил стало меньше, а теперь и вовсе, если Юлька родит при жизни бабы Нели, запросто может случиться, что для бабы Нели это будет совсем постороннее существо. Нет, дочь Валентина просто по времени всех ближе, ближайшее звено в цепочке, следующая на очереди. И совсем ни к чему не готова.
Баба Неля не помнит про себя, чтобы она чего-нибудь, что надо, не умела. Так или иначе, лучше, хуже, не учась и не колеблясь, за все бралась и все делала. Про Цилю и говорить нечего — солдат революции. В кого же это Валентина такая задалась, подушка пролежанная, ничего не умеет толком, ни к чему ни таланта, ни интереса, ни к чему и ни к кому не прикипела сердцем за свои полвека с лишним. Кое-как замуж вышла, кое-как Леночку родила. Мужа удержать, разумеется, не сумела, ну, это и получше ее не сумели. Леночка вон вовсе замуж не пошла, у них это нынче просто, нагуляла Юльку в восемнадцать лет, кинула бабе Неле, побежала дальше гулять. А Валентина, как муж ушел, и совсем заснула. Баба Неля ей и Леночку вырастила, потом и Юльку. Ну, а не будет бабы Нели, что Валентина тогда? Впрочем, не бабе Неле теперь это решать. Либо приспособится, либо пропадет — как все.
Развесила пеленки, дала Циле чаю, взялась за глажку. Слава богу, постельное здесь не гладят, и Юлька свои джинсы с футболками не велела, с криком даже, но Леночке каждый день свежую блузку на работу, Валентина свое и сама могла бы, все вечера сиднем дома сидит, да пока надумает, пока раскачается, а там либо прожжет, либо перепачкает…
Забежала в перерыв Леночка, вытащила коробку с документами, что-то кладет, что-то вынимает. Последние дни все время в этой коробке роется, бегает куда-то, но, конечно, не говорит. Довольная сегодня на удивление, даже и ругнула бабу Нелю:
— Опять Циля Юлькину кровать всю прописает! Зачем пустила? Мало тебе, что в кухне вонь несусветная? — и то с улыбкой.