Он протянул Яакову маленький пузырек с янтарной жидкостью.
— Это мой подарок на твой день рождения. В этой склянке целительный бальзам. Какая бы хворь не одолевала человека, он выздоровеет от одной капли этой жидкости. Но при одном условии. Ты увидишь меня каждый раз, когда придешь к больному. Если я буду стоять у него в ногах, — смело давай ему лекарство. Если же я буду находиться у его изголовья, — то лечение бесполезно, ибо его срок настал…
И он исчез…
* * *
Вернувшись домой, Яаков даже Сарре не рассказал о том, что произошло с ним. Он сам склонен был считать случившееся миражем, возникающим иногда в пустыне перед изнуренными паломниками. «Всего лишь игра воображения», — бормотал он, взвешивая на ладони пузырек с янтарной жидкостью.
Но пузырек был на удивление реальным, холодным и тяжелым…
…Однажды заболел сын раввина, — одного из ученейших мужей города. Все евреи почитали этого раввина, проводившего жизнь в молитве и ученых занятиях, толковавшего божественный закон с такой убедительной простотой, что слава его имени распространилась далеко за пределами Сарагоссы.
Его первенец умирал от неведомой болезни, и молитвы, которые неустанно возносили Господу евреи, не помогали ему.
Яаков пришел в дом, где витала смерть, и сказал:
— Рабби, если ты позволишь, я попытаюсь спасти твоего сына. Раввин поднял выцветшие глаза, пристально посмотрел в лицо этого человека, и разглядел в нем что-то, вселившее в него надежду…
Когда Яаков вошел в комнату, где метался в лихорадке ребенок, то сразу увидел Его. Стоявший неподвижно у окна Ангел Смерти повернул голову и кивнул ему, как старому знакомому. Потом медленно проплыл по воздуху к детской кроватке и опустился на пол у ног ребенка…
Тогда Яаков дрожащей рукой влил мальчику в рот лекарство…
…Чудесное спасение сына почтенного раввина прославило Яакова не только в еврейской общине, но и далеко за ее пределами. Он больше не занимался черной работой, а лечил людей, не делая различия между евреями, маврами и христианами.
Мавры дали ему имя Эль-Хаким — Целитель. Христиане называли его доктор Милосердие.
Денег за лечение Яаков не брал, но богачи щедро одаривали его, и он не отказывался от их подношений, потому что почти все раздавал нуждающимся. Но и того, что оставалось вполне хватало его семье.
Больше всего удивляло его, что евреи принимали как должное внезапно проявившийся в нем целительный дар. Они и прежде относились к нему хорошо, а теперь считали почти святым. Яаков же все не мог избавиться от чувства неловкости. Ему казалось, что он шарлатан, самозванец… Это чувство исчезло лишь когда он потратил три года на изучение медицины в лучшей врачебной школе Толедо.