Воины все на щиты. И копья их воткнуты в землю.
А Приамид Александр с Менелаем, любимцем Ареса,
С длинными копьями в бой за тебя окончательный вступят.
Кто из двоих победит, назовет тебя милой супругой».
Так говорила и дух ей наполнила сладким желаньем
Первого мужа увидеть, родителей милых и город.
Тонкою белою тканью покрылась она и поспешно,
Нежные слезы роняя, из комнаты вон устремилась.
Шла не одна она; следом за ней две служанки спешили,
Эфра, Питфеева дочь, с волоокой Клименой.
[27] Достигли
Вскорости все они места, где Скейские были ворота.
Там над воротами, в башне, с Приамом, Панфоем, Фиметом,
С Лампом и Клитием и Гикетаоном, ветвью Ареса,
Укалегон с Антенором сидели, разумные оба.
Все — многочтимые старцы из лучших старейшин народа.
Старость мешала в войне принимать им участье; но были
Красноречивы они и подобны цикадам, что, сидя
В ветках деревьев, приятнейшим голосом лес оглашают.
Вот каковые троянцев вожди восседали на башне.
Только увидели старцы идущую к башне Елену,
Начали между собою крылатою речью шептаться:
«Нет, невозможно никак осуждать ни троян, ни ахейцев,
Что за такую жену без конца они беды выносят!
Страшно похожа лицом на богинь она вечноживущих.
Но, какова б ни была, уплывала б домой поскорее,
Не оставалась бы с нами, — и нам на погибель, и детям!»
Так говорили. Приам подозвал к себе громко Елену:
«Милая дочь, подойди-ка поближе и сядь предо мною!
Первого мужа увидишь, родных и друзей твоих близких.
Ты предо мной невиновна; одни только боги виновны;
Боги с войной на меня многослезной подняли ахейцев.
Сядь же сюда, назови мне огромного этого мужа, —
Что это там за ахеец, высокий такой и могучий?
Выше его головой меж ахейцами есть и другие,
Но никогда не видал я такого красивого мужа,
С видом почтенным таким. На царя он осанкой походит».
И отвечала Приаму Елена, богиня средь женщин:
«Свекор мой милый, внушаешь ты мне и почтенье, и ужас.
Лучше бы горькую смерть предпочла я в то время, как в Трою
С сыном твоим отправлялась, покинувши брачную спальню,
Малую дочку, и близких родных, и пленительных сверстниц.
Но не случилося так, и о том исхожу я слезами.
Это ж тебе я скажу, что спросил и узнать пожелал ты:
Там пред тобою пространнодержавный Атрид Агамемнон, —
И копьеборец могучий, и доблестный царь вместе с этим.
Деверь он был мне, собаке! Да, был он мне деверь когда-то!»
Так говорила. И старец, дивясь на Атрида, воскликнул:
«О, Агамемнон блаженный, судьбой отличенный с рожденья!
Сколько ахейских сынов под твоим я тут вижу началом!
Некогда быть мне пришлось во Фригии, богатой лозами,
Видел я там превеликую рать быстроконных фригийцев,