Дело в том, что по паспорту Николая действительно звали Семеном. А когда стал пионервожатым, прозвали его ребята Николаем. Может, оттого, что любимым героем их в то время был Николай Островский и ребятам хотелось, чтобы так звали их любимого пионервожатого. Так и пристало к нему это имя. И сам он к нему привык.
— Сенька... Не Сенька я, а Николай, — усмехнулся младший брат. — Ты, Витя, не путай. Но решение мое крепкое. Мы еще с Ягупьевым обо всем договорились.
— Ну что ж, коли так, желаю успеха. А у меня, брат, другой приказ партии. Потопаю к своим один. — Рогов встал, собираясь уходить.
— Куда сейчас? — спросил Морозов.
— Пока обратно к знакомым. А завтра на ту сторону.
— Мы с Витей вас проводим. Хочу посмотреть, что делается в городе.
— Тогда пошли.
Они вышли из дому. По дороге им часто встречались немецкие солдаты и офицеры. Всюду слышалась немецкая речь. Притулившись к домам и заборам, стояли танки с крестами на башнях, огромные грузовики с изображением орла. На площади возле стенда, на котором был вывешен приказ немецкого коменданта, собралась толпа любопытных. Николай на минуту тоже остановился, пробежал глазами по жирным строчкам и пошел догонять Рогова и Виктора.
— Приказ о регистрации коммунистов и комсомольцев, — сообщил он.
— Уже вывесили, — пробормотал Рогов. — Интересно, кто пойдет к ним на поклон?
Некоторое время они шли молча.
— Ты не знаешь, кто такой Ходаевский? — спросил вдруг Рогов.
Николай пожал плечами:
— Первый раз слышу эту фамилию. А что?
— Да и я о таком не слышал раньше, — раздумчиво сказал Рогов. — Он назначен бургомистром Таганрога. И откуда его немцы так быстро выкопали?
— Может, они этого типа с собой привезли? — предположил Виктор.
— Да нет. Говорят, наш, местный. Прислуживается к немцам, сволочь. Призывает быстрее восстанавливать разрушенное...
— Неужели народ будет работать на них? — с горечью спросил Николай.
— Пока охотников мало. Но есть. Уже приступили к починке водопровода.
За углом люди читали приказ, приклеенный прямо к стене дома. Морозов, Виктор и Рогов остановились.
Первый пункт требовал от жителей Таганрога сдать в ортскомендатуру или вновь созданную милицию имеющееся оружие и радиоприемники различных марок. Второй пункт гласил: «Все большевистские и коммунистические книги, письменные труды, журналы и картины должны быть сданы на приемный пункт в здание бургомистрата (Петровская ул., д. 74) в комнату 17, первый подъезд, от 8 часов утра до 4 часов дня по берлинскому времени...»
— «Лица, у которых после первого ноября будут обнаружены указанные предметы и вышеуказанная литература, подвергнутся строжайшему наказанию по законам военного времени», — прочел кто-то из толпы. Голос у человека был встревоженным.