— Куда их гонят? Куда ведут? — слышались возгласы.
Горожане толпились на перекрестках, провожая унылую процессию. Среди таганрожцев был Кузьма Иванович Турубаров. Он стоял вместе с Раей. Неожиданно внимание его привлекла молодая черноволосая женщина. За ее руку держался мальчик лет четырех. Они проходили вдоль самого тротуара. Мальчик с любопытством разглядывал окружающих. У него была рыжая челка, щербатый рот и бледные веснушки на носу.
Вдруг Кузьма Иванович поймал отчаянный, молящий взгляд женщины.
— Жорик! Иди ко мне! — ласково позвал он мальчика, еще не осознав, что делает.
Женщина торопливо подтолкнула сына. Он удивленно оглянулся на мать, но она улыбнулась ему измученной, подтверждающей улыбкой. Ребенок ступил на тротуар и доверчиво сделал шаг к Кузьме Ивановичу.
— Я не Жорик. Я Толя, — сказал мальчик приветливо. — А я, дядя, вас знаю. Мы с мамой к вам приходили за рыбкой.
Кузьма Иванович быстро огляделся. Никто не обращал на них внимания.
— А я тебе сейчас еще рыбки дам, — сказал он мальчику, взял его за руку и быстро протиснулся в толпу.
Оглянувшись, он увидел благодарный взгляд женщины. Она уходила в колонне...
— А куда мама пошла? — заглядывая Кузьме Ивановичу в глаза, спросил Толя.
— Она скоро придет, — ласково проговорил старый рыбак, отводя глаза в сторону.
Рая взволнованно шла вслед за ними.
— Папа, вы сумасшедший, идите скорее! — торопила она отца.
Старик Турубаров медленно, с достоинством шел прочь от страшного места и вел за теплую, замурзанную руку спасенного им ребенка.
— А куда мы идем? — доверчиво спрашивал его Толя.
— Домой, детка, домой, — бормотал Кузьма Иванович.
Толя стал полноправным членом семьи Турубаровых.
— А когда придет моя мама? — часто спрашивал он у взрослых.
— Потерпи, Толик. Скоро придет, — отвечал кто-нибудь с грустью.
Не могли же они рассказать ребенку, что его мать вместе с другими евреями Таганрога была расстреляна в то солнечное прохладное утро за колючей проволокой аэродрома. Там в небольшом овраге, названном Петрушиной балкой, на самом краю аэродрома под аккомпанемент ревущих моторов ежедневно трещали автоматные очереди. Этот овраг таганрожцы прозвали Балкой Смерти.
В кабинете ортскоменданта майора Альберти собралось несколько человек. На старомодных диванах, вывезенных из городского театра и расставленных вдоль стен бывшего школьного класса, сидели: Юрий и Алексей Кирсановы, бургомистр города Ходаевский, начальник политического отдела полиции Александр Петров и заместитель ортскоменданта капитан Эрлих.
— Господа! — раздался резкий и властный голос Альберти. — Я собраль вас здесь, чтобы сообщить, что операция по изъятию нетрудоспособного населения проводится очень плёхо. Кроме того, начальник гестапо оберштурмбаннфюрер СС господин Шульце сказаль мне, что в городе узнали о расстреле этих калек и нездоровых женщин. А наш уважаемый редактор газеты до сего дня не наладил типографии. Так мы не можем опровергать вредный слух...