Стаи «мессершмиттов» беспрерывно висели в воздухе, прикрывая дороги, по которым двигались запыленные танки, бронетранспортеры, самоходные артиллерийские установки и грузовые машины, переполненные ящиками с боеприпасами. Навстречу этой лавине фашистских войск, в клубах едкой пыли немцы угоняли в Германию новые партии юношей и девушек.
Под лучами знойного солнца люди понуро брели по обочинам дорог, озираясь на конвоиров, теряя последнюю надежду на свободу. В Германию отправляли самых здоровых и выносливых, а тех, кто послабее, заставляли на полях Украины убирать для немцев урожай.
Подпольщики Таганрога, как могли, помогали молодым людям избежать угона в неволю. По заданию Василия Константин Афонов привлек для этой работы знакомых девушек, служивших регистраторшами на бирже труда. Десятки чистых бланков выкрадывали они у своего шефа, чтобы оформить освобождение тем, кого посылали к ним подпольщики.
25 июля по городу расклеили объявления. Немецкое командование сообщало, что Ростов взят германскими войсками. Артиллерийская стрельба на востоке затихла, и поток машин с гитлеровскими солдатами наводнил Таганрог.
Словно саранча, нахлынули в город новые немецкие части, двигавшиеся к фронту. Солдаты атаковали огороды и приусадебные участки, забирали овощи, выкапывали молодую, совсем еще мелкую картошку, косили для лошадей несозревший хлеб.
Гитлеровцы вырвались в Сальскую степь, к излучине Дона, на Кубань и продолжали двигаться к Волге и Северному Кавказу. «Неужели это конец, неужели действительно сломлено последнее сопротивление Красной Армии? — думал в эти дни Василий. — Нет, этого быть не может. Ведь на других фронтах немцы не продвинулись ни на шаг. У них уже не хватает сил, чтобы наступать на всех направлениях сразу. Только у нас на юге они собрали мощный кулак, бросили все резервы и добились успеха», — успокаивал он себя.
Ночами он не спал, обдумывая создавшееся положение, намечал планы дальнейших действий подпольных групп и твердо решил перейти к активной борьбе с оккупантами, проводить диверсии, уничтожать вражескую технику. Сейчас это было главным. Только это могло вселить веру в людей, подавленных отступлением Красной Армии.
В эти дни у Максима Плотникова случилось большое несчастье. Немецкий солдат автоматной очередью убил его маленького сынишку. Жена Плотникова заболела от горя, а Максим на другой день после похорон пришел к Василию. Не говоря ни слова, он подошел к столу, выложил немецкий автомат, потом вытащил из карманов целый набор фашистских документов и, бережно раскладывая их на столе, сказал: