На место прибыли офицеры Джефф Кэмпбелл и Патрик Бенеке. Кэмпбелл почти не сомневался, что речь идет о новом убийстве знаменитости. В полицию очень редко звонили из таких домов, да и дежурный говорил, что погибла только женщина. Хозяева особняка — люди из Голливуда. Это очень скверно.
У входа их ждала маленькая темноволосая женщина в платье горничной. В руках она теребила полотенце. Подъехав ближе, патрульные увидели, что женщина беспокойно ходит взад-вперед и заливается слезами.
— Великолепно, — буркнул Бенеке. — Какая-нибудь Кармелита, которая ни слова не говорит по-английски и будет лишь таращить глаза и вести себя как muy loco.[3] Только этого нам не хватало.
Кэмпбелл хорошо знал своего младшего напарника и не одобрял его расистского цинизма.
— Заткнись, Бенеке. Не хочу это слышать. Она просто испугана.
Как только они вышли из машины, горничная впала в истерику.
— Aqui, aqui![4] — запричитала она, указывая в сторону дома. — Aqui, aqui!
Кэмпбелл приблизился к ультрасовременному особняку из стекла и камня, стоявшему высокого в горах Санта-Моники. Сквозь зеленоватое стекло холла виднелся задний дворик и простиравшийся за ним океан.
Что за чертовщина висит на входной двери? Что-то совершенно неуместное. Какая-то карточка или наклейка. Переводная картинка? С огромной буквой А.
Ему пришлось буквально оторвать от себя руку горничной.
— Мэм, прошу вас, успокойтесь. Unomomento, por favor. Como te llamas?[5]
Женщина как будто не услышала. Она так быстро затараторила по-испански, что он не понимал ни слова. Горничная указывала на особняк.
— Давай пойдем туда, — предложил Бенеке. — С ней мы только зря теряем время. Она живет vida loca.[6]
Подъехали еще две патрульных машины и «скорая помощь». Один санитар заговорил с женщиной по-испански и стал переводить.
— В бассейне, на заднем дворе, — сообщил он. — Больше там никого нет, насколько она знает.
— Она ни черта не знает, — усмехнулся Бенеке.
— Ладно, мы обойдем дом, — сказал Кэмпбелл.
Он вытащил из кобуры оружие и вместе с Бенеке стал огибать особняк с севера. Остальные полицейские двинулись с южной стороны, прямо через садовую ограду.
Когда они пробирались через густые заросли гортензии, Кэмпбелл почувствовал уже забытый прилив адреналина. Раньше вызовы по убийствам всегда действовали на него возбуждающе. Но в последнее время он не испытывал ничего, кроме легкого головокружения и слабости в ногах.
Он изо всех сил щурился, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь кусты. Судя по тому, что́ им говорили о недавних убийствах, вряд ли они могли наткнуться на преступника.