— Я никогда не задумывался об этом.
Вот плата Мэри за ее любовь, за все ее страдания и унижения матери-одиночки, за позор, который косвенно коснулся и ее, Деборы.
— Не могу сказать, что вы мне очень симпатичны.
— Мне наплевать! Держитесь подальше от моего дома и моей жены, а в воскресенье садитесь на пароход и никогда больше сюда не возвращайтесь.
— Так вот чего вы хотите! — в гневе взорвалась Дебора. — Никакой ответственности за прошлое. Чтобы никто не смел даже напоминать вам о грехах молодости. Позвольте мне сказать вам кое-что, господин Ламберт Норман. По вашей милости я видела немало горя в своей жизни. Как только моя мать подросла, ей пришлось уехать из родной деревни, чтобы не чувствовать позора незаконнорожденной. Меня, свою дочь, она воспитывала в такой строгости, что я до сих пор не могу решиться лечь в постель с мужчиной, и я все еще…
— Мартин позаботится об этом, — грубо прервал ее Ламберт.
Его ничем не проймешь, с тоской и отчаянием подумала Дебора.
— Но вы мой дед! — воскликнула она. — Неужели вам это совершенно безразлично?
Похоже, ее слова наконец-то немного растопили душу Ламберта. Во всяком случае, он откровенно признался:
— Есть только один человек, который мне небезразличен, — это моя жена Рей, и я сделаю все, чтобы уберечь ее от ненужных неприятностей.
— Вы считаете, что я не понимаю этого? А вы задумывались, почему я все время лгала Мартину и Камилле, так и не рассказав им, для чего я здесь? Почему пыталась уплыть сегодняшним рейсом?
— С меня довольно, — прервал ее Ламберт. — Уезжайте и никогда здесь больше не появляйтесь.
Больно прикусив губу, чтобы не расплакаться, Дебора смотрела вслед удаляющемуся Ламберту. Нет, она не может позволить себе лить слезы. Ей еще предстоит вернуться в дом, смеяться, весело танцевать и выглядеть так, чтобы добрая Рей ничего не заподозрила.
Как только Мэри могла потерять голову от встречи с таким отвратительным человеком? Если Ламберт действительно так любит свою жену, почему же он был ей неверен?
Впрочем, какое это теперь имеет значение! Все это в прошлом, которое лучше забыть раз и навсегда. Именно этого добивается Ламберт, и, наверное, он прав.
Дебора почувствовала, что у нее начинает болеть голова. Быть может, пойти и напиться? По крайней мере, тогда у нее будет законное право жаловаться на головную боль.
Законное право! Господи, какая глупость. И вообще, что она так все переживает. В конце концов, как можно потерять то, чего ты никогда не имела. С террасы доносились звуки скрипки. Медленная меланхоличная мелодия растекалась по воздуху, а по щекам Деборы текли слезы. Она плакала тихо, без рыданий и всхлипываний. Плакала от душевной боли и одиночества. Было что-то символичное в том, что как раз в этот момент солнце село за горизонт и начало быстро темнеть. Прозвучали последние ноты скрипки, и одновременно с ними наступил полный мрак.