Она, не договорив, наклонилась, как бы прислушиваясь, и, словно бы что-то услыхав, перешла с тарахтенья на повышенные обороты и теперь слова вылетали из нее, как из испортившегося патефона перед тем, как в нем лопнет пружина. Я даже удивлялся, как это слова, вместо того чтобы вылетать из ее рта, не зацепятся там друг за друга и не собьются в шипучий коктейль.
- Сейчас явится сама госпожа, а ты должен знать, что вылечить ее никто не может, конечно не госпожу, а твою желанную, ее бы и вылечили, но никто не знает, чем она болеет, и это даже не тоска, от тоски у докторов всех есть отличное лекарство, и это даже не утрата, от утрат есть средство у бургомистра, хоть он и держит его в своем личном сейфе и боится утраты его, но он бы согласился утратить часть его, "лишь бы у милой Агаты не было никаких утрат" - это его доподлинные слова. Так что все сбились с ног, объявлена награда тому, кто узнает, что за болезнь мучит твою суженую, и тройная тому, кто ее вылечит. Под видом лечения ее уже целовали целых четырнадцать принцев, но чуда не произошло, и бургомистр велел гнать их и всех прочих заезжих принцев со двора, и теперь она лежит день и ночь на террасе, туда вынесли ее постель, и смотрит перед собой... Ай...
Она подпрыгнула, будто ее кто-то ущипнул, перевела дух и уже спокойней продолжала:
- Ты можешь узнать о ее болезни, если хотя бы одним глазком посмотришь в... - она перешла на шепот, а перед тем, как сказать, с опаской посмотрела по сторонам, - в "Книгу Судеб". Я хоть и...
- Тс-с-с... Сейчас появится Сама... Все, что надо, я тебе уже сказала, так что ты не обижайся на нее. У нее столько забот, что времени думать о каких-то там любовных неудачах, болезнях или разлуках просто не остается. Сам Старик запретил ей и заикаться о чем-либо другом, кроме Великих идей, Абстракций и Неразрешимых Парадоксов, Он считает, что Она выше рангом, чем... Ой! Бегу, прощай.
Болтливая служанка поспешно скрылась, юркнула в невидимую для меня дверь и исчезла.
Раздались фанфары, на этот раз не такие оглушающие, как на коронации, и в бледно-розовом призрачном сиянии явилась Истина, возникла вдруг из незаметной точки и быстро выросла в эффектную властную даму с высокой шеей, покатой спиной, крупным бюстом, осиной талией и массивными бедрами. На ней было короткое в обтяжку белое платье, руки до локтей в белых перчатках, а в волосах ослепительная диадема. В целом она явилась мне тем оригиналом, жалкие копии которого столь безуспешно лепили голливудские "звездоделы".