— Это он, это он! Точно такое же выражение лица было у его матери, когда она поднесла Гальгенштейну яд!
— Да неужели? — отозвался прапорщик. — А скажите, майор, кто она была, его мать?
— Миссис Кэтрин, болван, — сказал Вуд.
— Ах, вот оно что! Ну, так недаром же говорится: яблочко от яблони недалеко падает — ха-ха!
— Иное яблочко и подобрать не грех, — лукаво подмигнул мистер Вуд; и Макшейн, поняв намек, щелкнул себя пальцами по носу в знак того, что полностью одобряет соображения своего командира.
Покуда Биллингс подковывал гнедую кобылу, мистер Вуд успел подробно расспросить его о мальчишке, только что подвергнутом порке, и к концу разговора уже нимало не сомневался, что этот мальчишка — тот самый, которого семь лет тому назад произвела на свет Кэтрин Холл. Кузнец обстоятельно перечислил ему все добродетели своей покойной жены и все многообразные грехи приемного сына: он и драчун, и воришка, и сквернослов, и лгун, каких поискать; и хоть по годам самый младший в доме, а уже портит своим примером других. А теперь с ним и вовсе не стало сладу, и он, Биллингс, твердо решил отдать его в приходский приют.
— За такого щенка в Виргинии можно бы получить десять золотых, вздохнул мистер Макшейн.
— В Бристоле и то отвалили бы не меньше пяти, — задумчиво отозвался мистер Вуд.
— А что, может, стоит взять его? — сказал мистер Макшейн.
— Может, и стоит, — отозвался мистер Вуд. — Прокормить-то его недорого встанет — шести пенсов в день за глаза довольно. Мистер Биллингс, обратился он к кузнецу. — Вы, верно, удивитесь, узнав, что мне хорошо известна вся история этого мальчика. Мать его — ныне покойная — была девица знатного рода, чья судьба сложилась несчастливо; отец — немецкий вельможа, граф Гальгенштейн.
— Он и есть! — вскричал Биллингс. — Такой белокурый молодой человек, он сам привез сюда ребенка, и еще с ним был драгунский сержант.
— Граф Гальгенштейн. Умирая, он завещал мне позаботиться о его малолетнем сыне.
— А завещал ли он вам деньги на уплату за его содержание в течение семи лет? — спросил мистер Биллингс, заметно оживившийся от этой мысли.
— Увы, сэр, ни пенса! Более того, он мне остался должен шестьсот фунтов; не так ли, прапорщик?
— Шестьсот фунтов, клянусь своим геррбом! Как сейчас помню, когда он явился в дом вместе с поли…
— Да что толку вспоминать! — перебил мистер Вуд, бросив на прапорщика свирепый взгляд. — Шестьсот фунтов долгу мне; где уж ему было думать о плате вам. Но он просил меня разыскать ребенка и взять его на свое попечение. Вот теперь я его нашел и готов взять на свое попечение, если вы отдадите его мне.