— О, милорд… Примите мои искренние соболезнования… — начал он было.
Эсмонд резко оборвал его:
— Прочь с глаз! Уходи, уходи, я сказал! — вырвалось у него хрипло.
На лестнице, когда Эсмонд поднимался к себе в спальню, он встретился со своим другом Арчибальдом Сент-Джоном, одетым в дорожное платье. Эсмонд остановился, покачиваясь, как пьяный, и молча уставился на своего друга. Сент-Джона потрясло и повергло в ужас выражение лица молодого графа, его необычный вид.
— Мой дорогой друг, — ласково сказал он, кладя на плечо Эсмонда руку, — ты пережил страшный шок. Позволь мне позвать Уилкинса, чтобы он помог тебе лечь в постель и принес тебе кофе. Тебе определенно нужно подкрепить свои силы.
Эсмонд рывком скинул с плеча дружескую руку.
— Мне нужно только то, чтобы меня оставили в покое! Прочь с дороги, Арчи!
Сент-Джон понимал ужасное состояние своего друга и не обиделся на него. Мало того, он еще раз настойчиво попытался убедить его в том, что необходимо позвать Уилкинса, чтобы тот помог раздеться своему молодому хозяину и принес ему еды.
— Ты должен пережить это несчастье, как мужчина, Эсмонд, — мягко увещевал Сент-Джон. — На все воля Божья.
Эсмонд ответил на это хриплым диким смехом.
— Неужели у Господа столь чудовищно жестокая воля?! Если это так, то я отрекаюсь от Него и от веры!
— Что ты, Эсмонд… — начал было потрясенный Сент-Джон.
— Я проклинаю Его и отрекаюсь от всех радостей жизни! Если он всесилен, то почему дал умереть такой нежной, такой чистой и милой девушке, моей Доротее?! Я проклинаю Бога! Я проклинаю Его!..
Арчи провел языком по пересохшим губам. От всего сердца он жалел Эсмонда. Потерять любимую женщину в день свадьбы… Да, это очень тяжкое испытание даже для крепкого духом мужчины.
К середине дня все гости, приглашенные в Морнбери на свадьбу молодого графа, покинули погруженный в печаль дом, даже не увидясь с убитым горем хозяином. Свои соболезнования и вежливые пожелания крепиться они попросили передать через оставшегося Сент-Джона.
Наконец от дома отъехала последняя карета. Тяжело вздохнув, Арчибальд поднялся по лестнице и постучал в дверь спальни своего друга.
— Ты впустишь меня к себе, Эсмонд?
Ответом ему был хриплый крик:
— Я же просил тебя уйти! Я хочу, чтобы меня оставили в покое!
— Бедный друг мой, — терпеливо проговорил Сент-Джон, — все уже уехали, кроме меня. Я чувствую, что тебе может понадобиться мое присутствие… Дружеская рука, которая будет тебе опорой в горе…
— Мне никто не нужен, говорю тебе! Уходи, ради всего святого!
Сент-Джон пожал плечами. Он вновь спустился вниз. В холле он вызвал звонком Уилкинса.