Лежа вот так, раскинувшись, он подмигнул ей.
Воспользовавшись тем, что он отпустил ее, она вскочила и легла на него, раздвинув его ноги, упершись своими бедрами в его бедра, потом села и уперлась руками в его грудь.
— Ну, так кто слабый пол?
Он рассмеялся:
— Не знаю. Но я знаю, кто самый сильный.
Она дважды подпрыгнула на нем:
— Ну, так кто?
Его лицо превратилось в смешливо-серьезную маску удовольствия.
— Конечно, ты, дорогая. Ты видишь, я весь в твоей воле.
Она разглядывала его, и взгляд ее задерживался на его лице, на волосах, на шее, на его крепкой груди с темными волосами, из-под которых выглядывали плоские соски. На животе эти волосы редели, в нем чувствовалась и твердость, и мягкость, гармония размеров и движений. Его тело было прекрасным, и она ощутила, как страсть зарождается глубоко в ней, жаждая излиться. Она медленно опустила голову и зарылась лицом в волосы на его груди, коснулась языком его соска и ощутила, как он напрягся.
Его смеющиеся глаза сверлили ее.
— Дорогая, — прошептал он. — Джилл, дорогая. На твоем теле нет такого места, которое я не хотел бы исследовать, потрогать и поцеловать.
Она подняла голову и вопросительно посмотрела на него, потом вся зарделась.
— Джейк, — застенчиво прошептала она.
Он, широко улыбаясь, смотрел ей прямо в глаза.
— Я люблю тебя, Джилл. Мне нравится твоя невинность. Ты совершила такой полет, имела такой успех. И все-таки во многих отношениях ты осталась маленькой наивной девочкой. И я люблю в тебе это. Я люблю тебя такой, какая ты есть.
Он крепко обнял ее, потом освободил и перевернул на спину. Его губы медленно ласкали ее бедра.
Все в ней задрожало. Тело ее горело, извивалось и корчилось, а губы Джейка нежно касались его вновь и вновь, пока ее тело не изогнулось и она не застонала:
— Джейк, Джейк.
Они начали двигаться в едином ритме, пока не сомкнулись в яростном спазме свершения. И еще долго после того, как перестали двигаться, оба лежали неподвижно, сжимая друг друга.
Луна зашла, и звезды заглядывали в их большое окно, и эта ночь открытий стала сном. Их головы лежали рядом на одной подушке.
— Я все еще не могу поверить, что ты моя. — С этими словами он заснул крепким сном.
— Я твоя, Джейк. Всегда была твоей, — отозвалась она, играя его волосами и любуясь им спящим.
В этот момент она знала, что действительно всегда принадлежала ему и будет принадлежать всегда… всегда.
Улыбаясь, Джилл смотрела на своего спящего мужа, пока не заснула сама.
Дни, проведенные ими в одинокой хижине в диких лесах Вайоминга, были самыми замечательными в их жизни. Они удили рыбу в чистых ручьях, гуляли по лесу, собирали дикие цветы и ягоды, по вечерам готовили еду на открытом воздухе. Она хотела, чтобы эти дни никогда не кончились, однако время уходило неумолимо. Каждый раз, когда они прикасались друг к другу, это было словно в первый раз. Джейк воспламенял ее каждым прикосновением своих пальцев. Каждый раз, когда они занимались любовью, их души сливались воедино, и каждый раз они, казалось, достигали новых высот экстаза. Их взаимное желание было неиссякаемым.