– Хватит! – оборвал оружейник, срываясь на крик. – Ты ведь такой же наемник, как я, Таран! И ты будешь читать мне морали?!
– Я знаю, каково это – потерять близкого человека. И мне тоже было плевать на всех. Пока сын не открыл мне глаза.
– Приемыш!
– Да, приемыш, – сталкер еле заметно кивнул и посмотрел на гиганта в упор. – Только не он. Я. Это он меня принял. Такого, какой я есть... Остановись ты чуть раньше, и, быть может, Аврора тебя тоже бы приняла.
– Чушь! Твои мозги размякли, сталкер. Зря я спасал тебя там, на поверхности...
Схватка с трепаном, черный доспех, серое небо, вестибюль Маяковской... Четкие образы, словно слайды, вспыхивали в голове один за другим. Когда это было? Вчера? Пару суток назад? Неделю? Отголоском приступа в голове пульсировала, мешая сосредоточиться, спазматическая боль. Мысли еле ворочались.
Дуло дробовика, уткнувшись в лоб, приятно холодило кожу. Хорошо-то как... Боль разом отдалилась. Палец оружейника напрягся на спусковом крючке.
– Стой!
Голос, резкий, пронзительный, заставил Пахома вздрогнуть и повернуть голову на звук. Жуткая улыбка исказила его лицо. Аврора, бледная и дрожащая, решительно шла к отцу через зал.
– Оставь его в покое! Всех оставь! Тебе ведь я нужна, так?
– Так, дочурка. Истинно так.
«Глупышка... – пронеслось в голове Тарана. – Ему нужны все, кто прикоснулся к тайне».
Опустив дробовик, гигант шагнул навстречу. Гримаса на его окровавленном лице, должно быть, обозначала ухмылку, но, подняв на отца глаза, девочка испуганно застыла на месте. Торба с пожитками выпала из ее рук.
– Ключ-карта... – Пахом плотоядно покосился на сумку. – Она ведь там?
Аврора кивнула, от волнения закусив губу.
– Значит, больше нам с тобой говорить не о чем, мерзавка. Пришло время платить по счетам.
Вороненый ствол снова поднялся. Девочка зажмурилась в ожидании неминуемой участи, но выстрела так и не последовало. Открыв глаза, Аврора от неожиданности прянула назад. Кто– то заслонил ее, отгородив от безумствующего отца. Всклокоченные короткие волосы, до боли знакомая потертая ветровка... Глеб?
Медленно взявшись за дуло обеими руками, мальчик направил дробовик себе в грудь и с вызовом посмотрел на Санитара.
– Отец говорил мне, что дети не должны расплачиваться за ошибки родителей. Тебе ведь все равно, кого убивать? Так убей меня. А ее отпусти.
Глаз оружейника дернулся. Зловещая ухмылка сползла с лица, сменившись выражением растерянности.
– Аврора – лучшее, что с тобой приключилось в этой жизни. Не допусти еще одну ошибку. Самую главную, дядя Пахом. Самую. Главную.