— Спасибо, Карен. Но я...
— Понимаю. И кое-что понимаю еще. Ты действуешь совершенно верно. Правда, ты выбрала слишком длинный путь. Это не по мне.
— Но, Карен, ты сама длинная, а я вон какая... — Джинни засмеялась.
— Верно. Я и говорю, очень ты умная, Джинни. Но имей в виду, на таком пути и украсть могут.
— Его?
— Тебя.
— Нет, Карен. Меня нет. Потому что я люблю только его. А он даже не знает.
— Бывает, милая.
— Нет, меня никто не украдет. Я дочь траппера.
Итак, все идет, как надо. Да, медленно... Но ее на этом пути не собьют никакие ветры, не увлекут никакие соблазны.
Глава шестая
Якорь надежды
Майкл Фадден расхаживал по комнате и чувствовал, как тревога возвращается к нему. Он смотрел на холст размером четыре на четыре, исполосованный синими и красными линиями, которые, казалось, должны были не выявить рисунок, а напротив, затушевать его. Это было похоже на детскую картинку, когда ребенок, нарисовав что-то, берет карандаш и бездумно водит по ней.
Майкл хорошо знал, откуда у него возникла такая манера.
Он остановился посреди комнаты, уставившись в пол, будто на темных досках он мог рассмотреть свое прошлое. Он начинал как художник-реалист. Писал пейзажи, от которых веяло теплом и нежностью, портреты, на которых люди были узнаваемы.
Тогда он жил далеко от этих мест — в Сент-Поле, что на Миссисипи. На противоположном берегу — Миннеаполис. Эти города называют близнецами, что верно лишь отчасти. Сент-Пол более тихий, низкорослый, в то время как Миннеаполис настоящий современный центр, весь в блеске реклам и огнях небоскребов. Майкл изучал историю в университете Миннеаполиса, а рисовал просто для себя. Это было его увлечение.
Фадден оторвал взгляд от пола и посмотрел в окно. По небу плыли темные облака, угрожающие дождем, и душу его, казалось, тоже заволокли тучи.
А потом он поехал на север Калифорнии, собирать материал для преддипломной работы. Он выбрал, казалось бы, неожиданную для себя тему — история индейского поселения в Скотт-Вэлли.
Странная вещь — подсознание, подумал Майкл. Именно оно, а не что-то иное, заставило его сделать подобный выбор.
По глазам ударил яркий свет — молния блеснула совсем близко, и следом, почти без перерыва, раздался мощный удар грома. Казалось, крыша не выдержит и расколется надвое, а потом и сам дом. И покатятся, словно срубленные мечом, островерхие башенки, и никогда уже не будет старинного дома, выстроенного в викторианском стиле и купленного влюбившимся в него Майклом Фадденом.
Майкл повел плечами и прошелся рукой по волосам. Ему ли бояться раскатов грома? Ему ли, слышавшему грохот орудий и треск автоматных очередей? Ему ли?.. А имена боевых друзей навечно занесены в книгу памяти, что хранится на Арлингтонском кладбище в Вашингтоне.