— А я тебе и не предлагаю гостиницу. Ты можешь переночевать у меня.
— Не думаю, что… ну, в общем… не знаю…
— Не надо вдаваться в панику, — перебил ее Джеймс. — Завтра я улетаю во Франкфурт, самолет в пять часов утра. Поэтому поздних посиделок не будет.
Мэндж смотрела на него и не знала, как реагировать. Джеймс вел себя более чем странно. Сначала он едва воспринимает то, что она говорит, затем настойчиво требует, чтобы она провела с ним ночь. Наверное, вся эта гамма чувств отразилась у нее на лице. Джеймс подошел к ней. Он смотрел на нее тепло и дружелюбно.
— Слушай, прости меня, малышка. Я знаю, чего тебе стоило прийти сюда с извинениями… Ведь я уже потерял надежду снова обрести тебя и даже почти убедил себя, что так будет лучше. Что мне все это совсем не нужно. Но теперь, раз ты здесь и мы оба признали свои ошибки, давай забудем о прошлом. Ты устала, я тоже. Давай поедем, выпьем немного, перекусим и мирно ляжем спать. Или ты хочешь провести ночку в пробке на шоссе?
— А камины?
— Стоянка здесь охраняется круглосуточно. Фургон будет под присмотром до утра.
— Ну…
— Я тебя устрою в одной из гостевых комнат. — Он улыбнулся. — Честное слово!
— У меня с собой ничего нет, — слабо возразила Мэндж, но мысленно уже согласилась.
Ну, вот чем кончились все ее благие намерения. Собиралась зайти, принести извинения и удалиться. Но одного ласкового взгляда хватило, чтобы она забыла обо всем. Джеймс тоже это понял, а потому решительно взял ее под руку и повел к двери.
— Тебе ничего и не понадобится, — сказал он.
Почти все уже ушли, в коридоре было пусто, и их шаги гулко раздавались в тишине. Возле лифта Джеймс отпустил руку Мэндж, но она продолжала чувствовать тепло его прикосновения.
Они спустились в лифте молча. Мэндж не смотрела на Джеймса, но чувствовала на себе его взгляд. У входа ждала роскошная машина, они сели рядом на заднее сиденье. Джеймс откинулся на спинку и закрыл глаза. Мэндж поглядывала на него и видела, что он действительно устал — возле рта и глаз — едва заметные складки, которых не было раньше. Только сейчас она заметила седину на его висках. Сердце ее сжалось. Перед ней был настоящий Джеймс — человек, полный ежедневных забот и хлопот, человек, который провел утомительный день и мечтает о тихом, спокойном вечере дома.
В ее мыслях образ Джеймса никогда не менялся: он казался все тем же разбитным парнем, в которого она влюбилась много лет назад. И когда они снова встретились, она словно отказывалась замечать, что он изменился буквально во всем. Нет, это она, Мэндж, осталась все той же наивной девчонкой, способной смутиться от одного прикосновения. А Джеймс стал взрослым, опытным мужчиной.