И вдруг глаза Тайви вспыхнули ярким светом. Тогда мне показалось, да и сейчас я думаю так же, что был это свет первого дня творения – тот самый, что рассеял первозданную тьму. И всех наших воинов вдруг накрыл купол такого же света. Мертвецы, до тех пор атаковавшие молча, вдруг страшно завопили. Вампир отпрянул назад, прикрываясь руками. А взгляды четверых некромантов скрестились на нашей сильной верой.
Наши воины, получив передышку, оттянулись к возвышенности, смыкаясь вокруг Тайви и раненых в плотное кольцо. Но они и на ногахто держались только за счет силы воли. Восставшие мертвецы остановились, словно исчезла направлявшая их воля. Некроманты сошлись с Тайви в какомто непонятном мне поединке. От первого их натиска девушка сдавленно охнула, капля крови потекла из уголка губ. Но она выстояла. А темные давили всеми своими силами. И я понял: как бы долго Тайви ни продержалась, результат будет один – поражение.
– Луи, Руис, Бьярни, – спокойно сказал Хансер. – Эти четверо, скорее всего, сильные верой. Никто не знает точно, но я знаком с несколькими некромантскими штучками и узнал их именно от выпускников Юпитера. Мы должны их убить.
Вот так, четко и ясно мы были брошены в бой с неизвестным противником. Никто не знал, что у этих четверых, пугающих своей одинаковостью, в рукаве. Да это было и не так важно. Мы должны победить. Иначе те, кто доверял нам, погибнут.
Я тут же слился с Тенями. А трое моих друзей просто пошли на темных.
– Я впереди, – сказал Бьярни. – Я выносливее вас, а вам силы еще пригодятся.
И, не ожидая согласия, он первым вломился в толпу восставших покойников. Как они шли! Воспрявшие мертвецы бросились на них и разлетелись в стороны. Топор Бьярни превратился в сплошное колесо. Никогда до того и никогда после не видел я, чтобы он так дрался.
Я уж не знаю, слагали или нет видевшие это темные о нас легенды, но, поверьте мне, благородные сеньоры, оно того стоило.
Ты видел все, о жнец кровавой жатвы?
Ты знаешь мужество и мощь не понаслышке?
Ты зрил поля великой славы ратной?
Героев в час короткой передышки?
Ты думаешь немного отвлеченно,
Что в мире нет того, что не изведал?
Тогда узри отвагу обреченных,
Что из зубов у Смерти рвут победу.
Сравнится ли свирепая волчица,
Прикрывшая волчат, клыки оскалив,
С тем, кто за своих братьев будет биться, –
Его напор размелет в пыль любые скалы.
Они не верили, что мы пройдем, на нас были брошены рыцари в тяжелых латах, кельты со своими двуручниками, неуклюжие, не преодолевшие оцепенения смерти, но страшные своей многочисленностью. Под конец Бьярни разбрасывал во все стороны трухлявые кости древних скелетов. О, мать наша Луна, сколько твоих детей слилось с тобой в последних смертельных объятиях! Выпусти стрелу наугад – и там, где воткнется она в землю, обязательно будет несколько могил, одна над другой. И черная магия некромантов сейчас пронзила плоть Луны до самого основания, вырывая новых и новых бойцов, и все это было напрасно. Двумя звездами горели глаза Тайви. Мы не видели их, этого света, выжигающего все темные чувства до самой глубины души. Кто сказал, что те, в ком горит истинный Свет, не воины? Он попутал доброту со слабостью. Насколько обычно Тайви была тиха и спокойна, настолько же сейчас неукротима. Мы все чувствовали ее. Без нее Бьярни, Хансер и Руи просто не прошли бы, потому что ряды мертвяков смыкались за их спинами, готовые наброситься, смять, растерзать, и тут же рассыпались, горели в очищающем огне. Она сражалась на своем поле боя, наша кроткая Тайви. И этому она отдавала всю себя. Может, потому четверо некромантов ничего не смогли ей противопоставить. И ее Свет отражался в наших душах, наполнял и нас силой, верой.