А что? Складно получается. Поделились на племена, стали морды татуировать вроде маори новозеландских, чтобы друг друга бить при каждом удобном случае, не сомневаясь, кто и откуда, – вот и стала татуировка признаком дикого и дурного человека.
А вот эти «христиане», к которым я прибился… Тут сложнее. Что-то не все я понимаю. То, что это сохранившие знания, – это без сомнения. И строительство серьезное, и вон металл какой, и антибиотики, и стрептоцид тот же… Церковь. Церковь могла их и сохранить в принципе, как объединяющий фактор. А почему бы и нет? «Турки» – точно мусульмане, тут к гадалке не ходи, и дружбы большой нет с ними, это заметно. Вот они и объединились друг против друга. А что, как метод так и вполне. А негров и те, и другие за людей не считают, да и дармовая рабочая сила нужна, наверное. А негры тутошние, как и их африканские аналоги былых времен, друг друга ловят и работорговцам продают. Это же не белые их ловили в Африке, они сами все делали за ситчики веселой расцветки. Пленных продавали и лишних родственников, если с пленными была напряженка.
Если я прав – тогда вопрос. Точнее, вопросы. Первый: что за катастрофа была? Второй: сколько времени с нее прошло? Третий: и что осталось от того, что было здесь до нее?
Нет, без Веры мне не обойтись. И вот еще… календарь здесь какой? А вот это и спросить не грех, не напрямую, но…
Опять вывалился из гамака и направился к каютам. Заглянул к шкиперу, который на этот раз поднял глаза от своего гроссбуха и поглядел на меня вопросительно.
– Игнатий… тут вот какое дело… – вроде как застеснялся я. – День какой сегодня? И год? Отшибло, понимаешь…
– Двадцатое марта, четверг, восемьсот пятнадцатого года, – ответил шкипер, постучав пальцем по календарю, висящему на стене, затем добавил: – Если еще чего не помнишь – заходи, спроси. У нас так с одним матросом было, когда я на шлюпе «Шалун» ходил. Дало талем сорвавшимся по черепу, так он даже имя свое забыл. И писать разучился. Ты хоть себя помнишь.
– Да тоже так помню… местами, – вздохнул я, но не притворно, а на самом деле озадаченно.
И было с чего озадачиваться. Это что за год такой? С чего отсчет тут пошел? И вообще есть подозрение, что меня в будущее все же закинуло. Как раз лет через восемьсот с лишним с моего времени. И что мне теперь делать? А что и собирался – жить тут устраиваться.
Как ни странно, но, приняв какое-то решение, я успокоился и горячечными мыслями больше не грузился. Решил, что все помаленьку выясню. Жить тут можно, и это главное, а все остальное… ну приложится, куда же денется!