Как же она может не видеть истины? Как могла позволить этому негодяю завладеть собой? В конце концов Джейсону пришлось признать, о ничего удивительного в этом нет. Ведь и его самого когда-то приворожила Адель. И для него, и для Эммы внешняя красота скрыла уродство человеческого существа. И Рэтчитт, и Адель умны и умелы. Они оба способны на то, что никогда не идет в голову порядочным людям. Они сексуально озабочены. И безнравственны.
Наконец мысли Джейсона вернулись к Эмме, и не должен допустить, чтобы Рэтчитт безнаказанно развращал его возлюбленную. Но что же он может сделать? Разве что убить негодяя на месте?
Конечно, ничего. Живи он в прошлом веке, он похитил бы ее и увез в далекую страну, куда не дотянулись бы руки Рэтчитта. Но для наших дней от вариант не годится. В наши дни он всего лишь сядет в тюрьму за такой поступок. А может быть, лучше угодить в тюрьму, чем сидеть в бездействии и думать о своей неспособности спасти Эмму от судьбы, худшей, чем смерть?
Он все еще сидел в кресле и размышлял об убийстве и похищении, когда услышал стук открывшейся двери.
Руки Джейсона, лежащие на подлокотниках кресла, сжались в кулаки. Но он не позволял себе надеяться. А если он не прав? Если она пришла, чтобы забрать какую-то одежду? А если это вообще не Эмма?
Он сидел в своем кресле как каменное изваяние.
— Джейсон! — услышал он тихий голос Эммы. — Где ты?
Он не ответил. Потому что был не в состоянии.
Зато он услышал, как она поднялась по лестнице на второй этаж, а затем медленно спустилась, и теперь ее голос звучал почти жалобно:
— Ты где, Джейсон?
— Я здесь. — Ему удалось произнести эти два слова, но собственный голос показался ему чужим. Пустым и холодным.
Она зажгла свет и остановилась в дверном проеме. Он не имел представления о том, как выглядит, но, должно быть, это было пугающее зрелище — судя по выражению ее лица.
— Джейсон!.. — простонала она, подбежала к нему и опустилась на колени возле кресла. — Извини меня! — Она уже плакала, тогда как его глаза оставались до странности сухими. — Я очень виновата…
Комок сжался в груди Джейсона. Она виновата. Она просит прощения. За что? За то, что оставляет его?
Вероятно, да. В противном случае она примчалась бы домой сразу же. И невыносимо даже подумать о том, чем Рэтчитт занимался с ней в течение того времени.
— Забирай то, за чем пришла, — выдавил из себя Джейсон. — И уходи.
Если она настолько глупа, что избрала Рэтчитта, что ж, пусть он погубит ее. А в чем, собственно, дело? Он-то уже погиб.
— Джейсон, я вернулась домой, — произнесла Эмма. — Я выбираю тебя.