— Да послушай, наконец!
— А ты даже не постарался его найти и привести ко мне, чтобы я плюнула ему в лицо! Почему ты не дал задание своим сыщикам, которые работают на тебя денно и нощно?! Где была твоя хваленая служба безопасности, которая не охраняет, а только вечно рыщет в поисках врагов или сплетен?!
— Да послушай, черт тебя дери!!!
— Что?
— Сильвия, я вместе со своими сыщиками не нашел его, не привел к тебе и не сделал всего остального, что ты там навыдумывала, по одной-единственной причине.
— Да?
Ник вздохнул:
— Послушай, а тебе действительно надо было его достать и привести?
— Ты ничего не понял.
— Да все я понял. — Он сжал кулаки в карманах. — Все я понял, дочка. Ты уж меня прости, но на самом деле это я выгнал его из города.
— Что?
— Я… в общем, доходчиво объяснил ему, что с ним будет, если он в течение суток не покинет город и страну… Сильвия, ну я же не знал, что он уедет в Париж!.. Знал бы, услал куда подальше.
— Ты ему… что?
— Ну да, ты же знаешь, у людей бизнеса это быстро делается. Раз — и готово. Слово чести.
— Папа, ты чудовище!
— Ну, может, я и погорячился.
— Ты чудовище! Что ты наделал?! — Сильвия, сжимая и разжимая кулаки, принялась ходить по пустой комнате туда-сюда.
Ник прищурился:
— Неужели ты простила бы ему все? Неужели мы должны были бы терпеть этот позор для нашей семьи? Да он ославил нас на весь Нью-Йорк! Какой молодец: поразвлекся и бросил дочку самого Ника Мадисона!.. Да мне первое время было стыдно в глаза смотреть некоторым людям! И если бы я его не наказал, как бы я выглядел? Тряпкой, о чью семью каждый аферист может вытирать ноги?
Сильвия молча слушала его и улыбалась.
— Ну что? Что ты смотришь? Я не прав?
— Папа, — сказала она тихо, — а тебе не приходило в голову, что я сама хочу разобраться со своими отношениями? Тебе не приходило в голову, что мне моя собственная жизнь может быть дороже, чем то, что про тебя думают партнеры и что тебе будет стыдно смотреть им в глаза! Ты не слишком ли зарываешься, папа?
— Знаешь что, дорогая…
— Так вот, милый папочка! С завтрашнего дня я считаю себя свободной от любого рода обещаний и обязательств перед тобой. С завтрашнего дня я тоже буду заботиться об имидже нашей семьи и принимать решение, кого в нее пускать, а кого нет!
— Ты не посмеешь.
— И если, мой дорогой и любимый папочка, я сочту кандидатуру Люсьены или какой-либо еще особы неподходящей и что из-за этого мне будет кому-то стыдно смотреть в глаза и прочее… В общем, ноги ее больше не будет в твоем доме!
— Не ори как сумасшедшая, это, во-первых. А, во-вторых, я твой отец и ты должна прислушиваться к моему мнению.