— Ничего страшного. Твоя сестра очень мила, и мне понравилась, — сообщила Лавиния.
— М-да… Только порой бывает навязчивой. Гейбриелла — любимица семьи и пользуется этим, — заметил Витторио и взглянул на часы. — У тебя полчаса на то, чтобы одеться.
Лавиния глубоко вздохнула. То, что рассказала Гейбриелла, снова пробудило в ней сочувствие к Витторио. В ее глазах он превратился в человека, который нуждается в помощи. А раз так, то она приложит все усилия, чтобы сыграть роль невесты безупречно.
— Полчаса, — повторила она как можно беззаботнее. — В таком случае мне стоит для начала принять душ.
— Скажите, Лавиния, вас не пугает перспектива войти в итальянскую семью… если, конечно, вы с Витторио действительно поженитесь?
Лавиния услышала, как Гейбриелла возмущенно фыркнула, услышав бестактный вопрос Мариетты. Но сама она не могла позволить этой женщине запугать себя. С самого начала, как они сели за стол, Мариетта была настроена воинственно и всячески пыталась вывести Лавинию из себя. Однако прежде чем она успела сказать что-либо, вмешался Витторио:
— Никаких «если», Мариетта. Лавиния непременно станет моей женой.
На этот раз Лавиния замерла от удивления и бросила беспокойный взгляд на «жениха». Каково ему будет потом, когда придется заявить о расторжении помолвки? Но почему она должна думать об этом? Это не ее, а его проблема.
Тем не менее что-то странное происходило с ней. Перед ужином Витторио вышел из своего кабинета, остановился возле нее и сказал:
— Любой мужчина, взглянув на тебя, Винни, не захотел бы больше смотреть на другую женщину.
Она никогда не испытывала желания выступать на сцене — отнюдь нет, — но с этой минуты в ней проснулся совсем другой человек. Неожиданно она и в самом деле почувствовала себя невестой Витторио. И, как любая влюбленная женщина, не только испытывала гордость, что находится рядом с любимым мужчиной, но и горела желанием всегда быть под его защитой. Однако теперь она беспокоилась не за себя, а за него. Что он будет делать, если Мариетга не успокоится? И что он чувствовал, когда, будучи мальчиком, понял, чего добивается от него его кузина?
— Жены! Обожаю жен! — сально облизнулся Бруно Папароне, подавшись вперед так, чтобы положить свою ладонь на руку Лавинии.
Та тут же отвернулась от него. Она полностью разделала неприязнь Гейбриеллы к этому человеку — высокого роста, тучному, даже жирному, с густо напомаженными черными волосами. А его белый костюм с черной рубашкой свидетельствовал об отсутствии вкуса. Витторио же выглядел очень привлекательно и элегантно в строгом, сшитом на заказ светло-сером костюме и белой хлопковой рубашке.