Зет подошел к кованым дверям и, распахнув тяжелую створку, шагнул в тамбур. Чтобы попасть в дом, нужно было ввести код. Когда система пискнула и открылась дверь в холл, вампир поморщился. Огромный зал с высоким потолком, раззолоченными украшениями и мозаичным полом казался ему таким же невыносимым, как и переполненный бар. Слишком уж всего много.
Из дверей столовой раздавались голоса и позвякивание тарелок. Народ ужинал. Бэт что-то рассказывала, Рэт веселился, потом вмешался Рэйдж, и все замолчали, — опять, небось, скроил рожу. Потом — взрыв хохота, и зазвенели хрустальные подвески на люстре.
Меньше всего вампиру хотелось пересекаться с братьями, тем более — сидеть с ними за одним столом. Наверняка все уже были в курсе, как его выперли из дома Беллы.
Зет побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Шум застолья остался позади. На верхней площадке он свернул налево в длинную галерею с античными статуями. Мраморные атлеты и воины отбрасывали резкие тени на кроваво-красные стены и, казалось, двигались заодно с ним.
Добравшись до своей спальни, он открыл дверь. В лицо пахнуло холодом. Зетист принципиально не пользовался ни обогревателем, ни кондиционером, не спал на кровати и игнорировал старинную мебель. Из всех излишеств он признавал только шкаф, где хранил оружие и скромный запас одежды. Ножи и пушки лежали в несгораемом ящике, а четыре рубашки и три пары штанов сиротливо висели среди пустых вешалок, похожих на обглоданные кости.
Скинув одежду, он залез под душ. Живот подводило от голода, но это было привычное состояние. Пересохшее горло и пустой желудок не доставляли хлопот. Если бы еще научиться не спать. И не пить кровь…
Ему страшно хотелось быть чистым. Особенно внутри.
После душа Зет поправил машинкой отросший ежик и побрился. Голый, продрогший, осоловевший после кормления, он подошел к своему лежбищу. Пара сложенных одеял заменяла ему постель. Так не похоже на кровать Беллы. Огромную, белую, с горой подушек и пуховым одеялом.
Он, грешным делом, не раз заваливался туда, пытаясь отыскать запах хозяйки. Зарываясь в мягкие глубины вампир представлял себе, что это ее объятия. С трудом переносивший прикосновения чужих рук, он тайно мечтал, что Белла найдет путь к его телу и приласкает его. И он это стерпит.
Взгляд упал на череп у изголовья. Пустые глазницы, из которых когда-то глядели живые глаза. Зубы, сжимающие тонкую полоску кожи. По обычаю, на ней писали клятву верности усопшему, но на этой не было ни словечка.
Растянувшись на полу, он оказался рядом с мертвой головой, и картины прошлого встали перед глазами. 1802 год…