— Буч, я…
Он с улыбкой расправил плечи.
— Сделай одолжение, когда Фури выйдет, скажи ему, что я его жду в машине. Спасибо.
Пригладил галстук, застегнул пиджак, запахнул пальто…
— И береги себя, Марисса.
Потом направился к дверям лифта.
— Буч, подожди.
Боже, дай силы. Ноги словно приросли к полу.
— Так как… твои дела? — спросила девушка.
Он сдерживался из всех сил, чтобы не обернуться.
— Как сажа бела. Спасибо за интерес к моей персоне. Береги же себя, Марисса.
Черт, он уже повторяется.
— Я хочу… — Марисса осеклась. — Может, как-нибудь встретимся?
Тут уж никакие силы не могли помешать ему развернуться.
Святая Мария, Матерь Божья… Вот это красавица. Как Грейс Келли. И эта викторианская речь, и благородные манеры… Да, рядом с ней он чувствовал себя законченным неудачником, обрядившимся в дорогие тряпки.
— Буч? Может быть… позвонишь?
— Интересно, зачем?
Она сникла и покраснела.
— Я надеялась…
— На что?
— Что ты когда-нибудь…
— Что?
— Позвонишь мне. Если найдешь время. Или даже заглянешь в гости.
Господи. Один раз он уже сунулся и получил от ворот поворот. Второй раз испытывать самолюбие на прочность не хотелось. Эта женщина, или как ее там… короче, особь женского пола, могла так надрать задницу, что клочков от нее после не соберешь. Премного благодарю, но с него хватит. Да еще этот мистер Бентли на заднем дворе…
При этой мысли темное мужское начало задалось вопросом: так ли уж она невинна, какой была прошлым летом? Скорее всего, нет. Несмотря на застенчивость, сейчас Марисса от Рэта отдалена, а значит, вполне могла завести кого-нибудь. Черт, Буч же первый открыл, как она может целоваться! Всего один раз, а он так завелся, что оторвал ручку от кресла. Скорее всего, она уже нашла себе. Может быть, и двух. И показала им небо в алмазах.
Когда Марисса открыла свой умопомрачительный рот, похожий на розовый бутон, Буч не дал ей заговорить.
— Нет. Я звонить не буду. Так и запомни. Надеюсь… Короче, береги себя…
Заклинило. В третий раз повторил эту фразу. Пора сваливать, иначе вылетит и в четвертый.
Буч подошел к лифту. Слава ему, тот приехал сразу, и коп, не оборачиваясь, шагнул внутрь.
Когда двери закрылись, ему послышалось, что Марисса произнесла его имя. Скорее всего, померещилось. Хотя так хотелось бы…
«Хватит, О'Нил. Плюнь и забудь».
Выйдя на парковку, он прибавил шагу — вернее, позорно бежал.